Сиси молчала, и Саул задумался над тем, как бы побольнее уесть ее, чтобы добиться хоть какой-то реакции, но так ничего и не придумав, решил задать вопрос в лоб:
— Интересно, что ты чувствовала после всех этих отказов?
Ему показалось, что Сиси передернуло. Хотя, возможно, он просто выдавал желаемое за действительное. Она продолжала молчать, и это молчание было очень красноречивым. Сиси привыкла полностью игнорировать любые раздражающие факторы, к каковым, кстати, относились также ее дочь и муж. Для нее просто не существовало никаких неприятностей, никакой критики, никаких оскорблений и никаких эмоций, если они не были ее собственными. Саул успел достаточно хорошо узнать эту женщину, чтобы понять, что она живет в своем собственном, совершенном мире, где не было места ни для низменных чувств, ни для разочарований.
Саул понимал, что этот мир был обречен, и надеялся, что сможет присутствовать при его крушении. Но только в качестве стороннего наблюдателя.
Сиси считала людей жестокими и бесчувственными. Жестокими и бесчувственными. Саул не так давно стал ее личным фотографом и любовником, а потому еще хорошо помнил то время, когда ему самому окружающий мир казался совсем неплохим местом для жизни. Каждое утро он просыпался, радуясь восходу солнца и приходу нового дня, приносящего с собой новые, безграничные возможности. Он не переставал удивляться тому, насколько прекрасен Монреаль. В кафе и на улице он видел вокруг улыбающихся, благожелательных людей. Он видел детей, играющих привязанными к веревочкам каштанами. Он видел пожилых дам, которые рука об руку прогуливались по бульвару Сен-Лоран дю Мейн.
Конечно, Саул был не настолько глуп и слеп, чтобы при этом не замечать бездомных мужчин и женщин, а также людей с помятыми, испитыми лицами. Для этих людей очередная долгая, бессмысленно проведенная ночь сменялась днем, который обещал быть еще более долгим и бессмысленным.
Несмотря на это, в глубине души Саул верил в то, что мир прекрасен. И это отражалось в его работах, которые излучали внутренний свет и надежду, побеждающие противостоящие им тени.
По иронии судьбы именно это качество Саула настолько заинтриговало Сиси, что она решила нанять его. Один из модных журналов Монреаля назвал его «стильным» фотографом, а Сиси всегда стремилась заполучить все самое лучшее. Именно поэтому они всегда снимали номер именно в «Рице». И пусть это была тесная, мрачная, лишенная какой бы то ни было привлекательности комнатушка на нижнем этаже, с неприглядным видом из окна, но зато она находилась в «Рице». Сиси не удовлетворялась лишь сознанием этого. В качестве подтверждения своего пребывания в подобных престижных местах она всегда забирала шампуни и прочие туалетные и канцелярские принадлежности. Точно так же, как однажды прихватила с собой и Саула. Преследуя только ей одну понятную цель, она при каждом удобном случае демонстрировала свои трофеи людям, которых это совершенно не интересовало. Саул тоже стал одним из таких трофеев, который в конце концов неизбежно будет выкинут за ненадобностью. Сиси без сожаления отбрасывала в сторону все, что ей переставало быть нужным. Это уже произошло и с ее мужем, которого она игнорировала, и с дочкой, которой она откровенно пренебрегала.
