Укоризненно покачав головой, Пилар возвела глаза к небу.
— Надеюсь, это была шутка, Чар. Нельзя же все измерять деньгами. Неужели ты думаешь, что богатство может действительно повлиять на твои отношения с Россом?
Чар, сняв все еще обвивавший шею ремешок, рассмеялась. Она вынула из коробки последнюю сумочку и, аккуратно сложив упаковочную бумагу, продолжила:
— Я думаю, мы должны прекратить этот бессмысленный разговор. После того как ты разложишь пояса, нам останутся только шарфы. Это мы сможем сделать и вечером, перед приемом. Пошли лучше повеселимся, как раньше. Возьмем бутылку вина, посидим в кафе, поглазеем на красивых мужчин за соседними столиками. У вас с Россом все не настолько серьезно, чтобы нельзя было пококетничать с каким-нибудь симпатичным французом?
Чар засмеялась.
— Не настолько. Может быть, когда-нибудь… Ты знаешь, Росс, пожалуй, больше, чем кто-либо другой, обладает теми качествами, которые я искала в мужчинах. Он самый нетребовательный из всех, кого я знала. — Произнося эти слова, Чар закуталась в большой красный шарф из тонкой шерсти, накинув его на голову как капюшон.
— Мon Dieu, Чар, как это по-американски! Любовь не так уж приятна, если мужчина время от времени ничего от тебя не требует. Ты можешь делать вид, что хочешь сказать «нет», но, когда он совсем потеряет голову от страсти, можно сказать «да». Нужно научиться притворяться, играть в игру под названием «любовь». То, что вы, американки, считаете верхом совершенства, на самом деле — скучища. Пошли, за бутылкой вина я расскажу тебе, как найти такого интересного мужчину, чтобы тебя не пугала его требовательность. Если ты сделаешь правильный выбор, любая, даже самая настойчивая, самая дерзкая его просьба будет подобна звуку, слетевшему с губ ангела, и не принесет тебе ничего, кроме блаженства. Вот увидишь.
С этими словами Пилар надела красную шляпу — каскад густых черных волос ниспадал на спину из-под мягкого фетра, натянула на черные легинсы высокие желтые сапожки, накинула зеленый свингер и расцеловала Чар в обе щеки.
— Твои слова о небесном блаженстве звучат слишком заманчиво, — фыркнула Чар.
Пилар грустно покачала головой и подтолкнула подругу к выходу.
— Конечно. Как ты живешь? Только ради того, чтобы создавать новые модели. У тебя в голове одна только работа. Как жаль того, кто полюбит тебя по-настоящему. Он будет изо всех сил доказывать тебе свою любовь, угождать тебе, а ты ничего не заметишь, увлеченная разработкой новой художественной идеи. Тебя будет волновать только нежность шелка, струящегося под твоими пальцами, а не ласковые прикосновения его рук.
