С годами ее французский с экзотическим акцентом, свойственным выходцам с острова Мартиника, превратился в милое парижское мурлыканье. Школа дизайнеров осталась в далеком прошлом, а девушки не могли позволить себе трансатлантические перелеты. Как это поразительно, что изменилось так много и так мало одновременно.
— Замолчи! — прикрикнула Пилар, взмахнув рукой, унизанной кольцами. — Чар, мне интересно посмотреть, что ты привезла, хватит болтать о глупостях. Магазин откроется сегодня вечером, и все должно быть в лучшем виде.
Пилар онемела от восторга, увидев расшитое жемчугом белое вечернее платье, которое Чар расправляла на светловолосом манекене. На этой гипсовой кукле, представлявшей из себя нечто среднее между Мадонной и Марией-Антуанеттой, творение Чар смотрелось как нельзя лучше. Пилар сделала шаг в сторону, подалась вперед, дотронулась до платья, затем отошла и опять посмотрела со стороны. Чар наконец потеряла терпение.
— Пилар, я устала ползать вокруг этого манекена. Ты можешь сказать, юбка хорошо лежит или ее нужно еще подтянуть?
— Чар! Просто чудесно! У меня нет слов. Такая красота! Иди сюда, посмотри на свое произведение.
И Пилар помогла ей подняться, протянув руку.
— Неплохо, я бы сказала, — пробормотала Чар, будучи не в состоянии скрыть наполнившего ее душу чувства гордости.
Когда они стояли рядом, было видно, что Пилар и в самом деле была на голову выше подруги. Она обняла Чар за плечи, и обе молча смотрели на вечернее платье.
— Очень изысканно. Думаю, я могла бы продать много таких, если бы ты их сшила для моего салона.
— Пилар, я не могу сшить много таких платьев. У меня нет денег на расширение мастерской. Я бы хотела наладить выпуск готовой одежды, но никак не могу этого сделать.
Пилар огорченно пожала плечами.
— Ты могла бы продать это платье своим клиенткам в Америке, а привезла мне, да еще я беру его на комиссионную продажу и не смогу сразу отдать тебе деньги. Мне очень жаль, дорогая.
— Не смеши меня. Жалеть абсолютно не о чем. Я привезла эту вещь специально для твоего магазина и не хотела бы выставлять ее ни в каком другом месте. А вышивка жемчугом и в самом деле смотрится неплохо, правда?
Подойдя к платью, Чар провела рукой по расшитой серебристо-белыми бусинами ткани, подтянула узкий поясок, и он аккуратно лег на неестественно плоский живот манекена.
— Конечно, вышивка делает все платье, — согласилась Пилар.
— Жаль, что у меня нет миллиона долларов, — мечтательно отозвалась Чар, — я шила бы такие платья для дорогих магазинов в Америке. Я выпускала бы наряды, которых никто не видел со времен Эдит Хед. Ах, Пилар, как это было бы чудесно!
