Ага, вот и русский медлительный друг сердца. Толстенький мальчик средних лет. Эмигрантского вида. Процентов девяносто даю — житель Германии. И подгоняющий его пожилой японец. Новосибирская барышня в пасечной соломенной шляпе скачет впереди и подбадривает героя. Что ж, и он тоже залез на Фудзи.
Спускаться поначалу вроде легче и быстрее. Только очень начинают болеть ноги. Фотик несу в рюкзаке — боюсь с ним упасть. Поэтому приходится часто останавливаться, доставать аппарат, щелкать и снова прятать. Руки в белых перчатках сжимают посох. Как в том анекдоте про цирк, где «тут выхожу я, весь в белом». Вслед за мной спускаются два японских молодых человека. Они регулярно падают, дергаются, смешно поддерживают друг друга и громко пищат: «Ой-ой, как ноги у нас болят!» Странная парочка.
В моем магнитофоне окопался Игорь Жук и «…наркоманит Парнас застоявшимся ядом гитар…». Люди идут навстречу. Как мне жаль тех, кто все еще лезет вверх. «Доброе утро!» — «И вам того же!» Каждому надо ответить. У меня уже в голове звенит это «доброе утро», и горло болит, и губы обветрились. «Доброе утро, добрый день». Таков уговор… Мальчики с больными ногами ошиваются рядом. То я их обгоню, то они меня. «Смотри, — наконец говорит один из них, — вон барышня за веревку на спуске держится, так же легче, наверное». Они вцепляются в веревку ограждения, повисают на ней, дергаются, пищат и плачут. «Вам что, правда так плохо?» — наконец не выдерживаю я. Один из мальчишек открывает левый заплаканный глаз, ухмыляется: «Нет, нам, конечно, не хорошо, но не хуже, чем всем. Просто мы клоуны и заодно тренируемся, чего зря время терять». Он снова жмурится, смешно раскачивается и заводит старую песню: «Ой, ноги болят мои, ой, ноги болят!»
И кто сказал, что на Фудзи полно мусора? Никакого мусора не вижу. Вижу только невообразимый горб склона, укрытый разноцветными пластами лавы — розовой, черной, серой. Вижу небо и вершины внизу. Они прокалывают облака. И еще вижу стеклянную крышу горного приюта — блестящего инопланетного строения в этом странном мире резкого солнечного света, облачного пуха и черных теней.
Привал — полпути вниз. Небо и горы наполовину в тумане. Крыша приюта привалена валунами, стеклянный бак воды греется на солнце, на камнях проветривают подушечки после ночевки какие-то туристы. У некоторых прохожих посохи с прицепленным японским флагом. Флажки развеваются на фоне гор. Красно-белые флаги на зелено-белом фоне горы. Чистый воздух.
