Спросили мою бабульку Акико, где она меня взяла. Она говорит — на станции электрички. А они смеются — у нас Акико, говорят, не как все японские бабульки, не стеснительная! Еще я у них выяснила некоторые житейские вопросы. Например, почему в клубе в основном пожилые особы. Оказывается, молодых поэтов хайку сейчас вообще мало. В школах, бывает, преподают, поэтому многие дети пишут хайку. И даже очень талантливо. Но потом бросают. Чтобы начать снова к старости. Хайку — искусство после сорока, как считают теперь в Японии. И в основном поэты хайку — женщины. Сейчас все до единого учителя хайку — женщины. Что касается поэзии, у нас та же тенденция. Стоит полазить по поэтическим фестивалям, и это станет очевидным. Правда, в Японии учитель хайку не любитель, а профессионал — то есть этот учитель способен прожить на заработанные от уроков деньги. Нам бы так!
В общем, мне были очень рады. Звали еще приходить. И я приду. Понаписывали мне гору хайку-посвящений. В том числе и сэнсэйка. Потом еще они хотят, чтоб я им написала в журнал статью про европейский взгляд на хайку. Им очень польстило мое мнение о том, что все хайку, написанные не на японском, — безусловно очень интересное явление, но настоящими хайку считаться не могут, а могут называться лишь «стихами в стиле хайку», потому как искусство хайку настолько плотно связано с японским языком, что отделить одно от другого невозможно. Так же, как стиль архитектуры может существовать только в рамках своего времени, все остальное является только «архитектурой в формах определенного стиля».
А мы с моей бабулькой Акико еще поехали на Умэду — ходить по центру Осаки. Она сказала, что дома ее все равно никто не ждет — она раньше жила в Кобе, но дом разрушился в 1995 году от землетрясения, мужа ранило упавшими книгами, вроде бы не сильно, но потом на месте ранения начался рак и он умер. Он был профессор математики. Тогда она переехала в Осаку и поселилась возле нашей общаги. А дети и внуки заходят редко… Потом я Акико домой отвела и к себе пошла. Получила приглашение в гости. Такое вот у меня было хайку-путешествие.
Профессор Кадзи спросил про хайку. А что тут скажешь? Вот оно, проклятие человека, находящегося между двух культур. Ни там, ни здесь — не свой. Для Европы я слишком японская, а для Японии — слишком европейская. Но, кажется, из такого положения можно извлечь и пользу.
Кадзи ухмыльнулся: «Ты намного больше японская, чем европейская, а если тут еще немного покрутишься, так и совсем японской станешь». Старик Кадзи знает, что говорит. Недаром рожа у него пиратская, рубашка на кнопках, жилетка из затертой замши и шлепанцы на босу ногу. Но не это ли и есть самое страшное — навсегда принять одну сторону, вместо того чтобы торчать между двумя, как бы это ни было трудно? Ведь из промежутка, возможно, некоторые вещи видны гораздо отчетливее.
