. Так и познакомились.
Масуда показывал фильм Куросавы про самурая. Ничего себе такой боевичок. И самурай совестливый, всемогущий и приятный. И что-то во всем этом (в первую очередь в самурае) было такое томительно знакомое. Я сначала не поняла что. А потом дошло. Просто это выворотка истории про «Трудно быть богом». Зная профессию старшего Стругацкого, трудно предположить, что это случайность. Кстати, о том же. Я вытрясла из Кадзи-сэнсэя (историка иероглифов) изначальное значение иероглифического ключа «ру-мата». Это означает «поддержка», «помощь» и «жалость». Дословно (точнее — долинейно) — рука, держащая на ладони птичку. Но почему-то этот ключ часто используют для обозначения понятий, связанных с убийством. Правда, похоже на дона Румату Эсторского? И опять же, ввиду специфики профессии старшего Стругацкого, случайностью такое совпадение быть не может.
Большой француз Жан казался мне всегда человеком, мало расположенным к приколам. Ан нет! Сидим это мы на грамматике самовлюбленного Сакаты. А Саката этот любит задавать вопросы типа: «У вас в стране есть…» — дальше следует не известное никому слово, вот и соображай, чего отвечать. А скажешь ему: «Чего-чего есть?» Он сразу: «Как??? Вы этого не знаете???» Вот, значит, спросил он у меня что-то подобное. Я обдумываю, как бы выкрутиться. Слышу, за моей спиной Жан лихорадочно щелкает клавишами электронного словаря. А потом выдает на весь класс по-французски: «Он спрашивает у тебя, есть ли у вас в стране услуга обратной доставки почты за те же деньги!» Я радостно толкаю Сакате речь. Бедный, бедный Саката, он так и не понял, что произошло. Поговоришь вот так с французами, а потом заходишь на лекцию и здороваешься: «Бон ничи ва!» — японское «кон ничи ва» + французское «бонжур» в одном флаконе. Кстати, над Сакатой у нас все посмеиваются, а зря, наверное. Он неплохо преподает, да к тому же бывает, тоже что-то интересное расскажет. Перечислил вот профессии, обладателей которых положено именовать не «сан», а «сэнсэй». Кроме учителей это врачи, адвокаты и, представьте себе, архитекторы! «Так что, — радостно подвел итог Саката, — Гарину-сан[10] (в смысле, меня) на самом деле надо называть Гарина-сэнсэй». Все почему-то очень обрадовались. А однажды Саката объяснял про всеми любимые счетные суффиксы: «Мелкие звери считаются на шкурки, а большие… Вот у вас на родине, Гарина-сан, какой самый крупный зверь? Медведь наверное?» Я: «Нет, у нас медведи все вымерли, теперь у нас заяц самый большой!» Он: «Заяц, говорите, очень хорошо… А на что зайцев считают?» Я: «Конечно, на крылья, это все знают!» Он: «М-да, как ни странно, но так и есть, уши у них на крылья похожи потому что». По его расстроенной роже было понятно, что я испортила один из его коронных номеров.
