— Только что ты был готов уснуть, а теперь хмуришься. Мальчик мой, ты чем-то расстроен? Есть какие-нибудь известия от Рузанды? Бедный мой малыш — она разбила твое сердце!
Дорин не знал, куда сбежать от материнских причитаний и трагических жестов.
— Но ведь это случилось больше года назад…
Принц молчал. Он не хотел думать ни о Рузанде, ни о том мужлане, которого она предпочла наследному принцу и ради которого сбежала из замка.
Оркестр заиграл другую мелодию, и желающих танцевать стало больше. Придворные закружились, выделывая замысловатые па. Среди танцующих было достаточно ровесников Дорина, но ему казалось, что он смотрит на них откуда-то издалека. Нет, принц не ощущал себя ни старше, ни мудрее. Просто он чувствовал… чувствовал…
Он чувствовал, будто внутри его живет совершенно другой человек, которому претят и придворные забавы, и откровенное нежелание его сверстников что-либо знать о мире за стенами замка. Тому, другому, не было никакого дела до титула наследного принца. Подростком Дорин очень любил балы и шумные компании, но постепенно стал понимать, что живет в двух мирах. И ведь никто этого не замечал. Да, он не такой, как остальные. Но он же наследный принц… Если бы не Шаол, Дорину было бы очень одиноко.
Королева прищелкнула белыми пальцами, подзывая фрейлину, и сказала сыну:
— Я знаю: отец оставил тебе множество поручений. Но я надеюсь, что у тебя все же найдется время подумать и обо мне. И тогда ты внимательно изучишь вот это.
Припорхнувшая фрейлина сделала глубокий реверанс и подала принцу сложенный лист плотного пергамента, скрепленный ярко-красной материнской печатью. Дорин тут же вскрыл печать, и у него свело живот от длинной вереницы имен девиц из знатных семей, достигших брачного возраста.
— Что это? — спросил Дорин, борясь с желанием изорвать лист в клочья.
Королева торжествующе улыбнулась.
— Список тех, кому бы ты мог предложить руку и сердце. Каждая из них достойна руки наследного принца. И каждая, как мне говорили, способна произвести на свет крепких и здоровых наследников.
Дорин торопливо запихнул список в карман камзола. Скука, сопровождаемая непонятным беспокойством, ничуть не уменьшилась.
— Я подумаю, — бросил он матери и, не дав ей раскрыть рта, сошел с трона.
Принца тут же окружила стайка юных придворных дам. Одна предлагала ему потанцевать, другая справлялась о его здоровье, третья спрашивала, намерен ли он посетить бал-маскарад, который состоится через месяц, в ночь Самуинна. Их щебечущие голоса сливались в один. Кто эти трещотки? Дорин не мог вспомнить имени ни одной из них.
