— Это вам от Савостиных!
И наутёк.
Звонко стёкла разбитые зазвенели, да Пантюхе с Митрохой почудился хохот девичий, что ране слышали на дорогах, и от страху шибче из села припустили.
А в избе сразу свечу засветили, Василиса старая запричитывала, Василий ружьишко схватил:
— Вот щас пужну пакостников!
Да Митяй удержал, на пол кивнул:
— Гляньте чо!
Смотрят, у окна мешок небольшой да разорванный, через дыру пачки денег высыпались. Стали гадать: чья ж это затея — деньгами бросаться. Тут Василиса и ахнула:
— Никак, приказчики кухтерински потеряли, что пьяные давеча мимо нас проезжали. Сказывали люди, ямщиков они здорово общитали. Сговорились за привоз по одной цене, уплатили совсем ничего. Тоже ведь живоглоты, не хуже разбойников. Ну, а кто-то насолить нам хотел, да не разглядел, видать. Кабы знал, такое-то вряд ли кинул.
На другое утро Василиса с Василием деньги ямщикам отдали, те долю тут же им выделили. Митяй и решил нанять плотников, старикам Любавиным новую избу построить, старая того и гляди развалится.
А Савостины, Пантюха с Митрохой, добрались до заимки, старшему брату доложили, как на тракте хлестал их невидимый, что ямщики про ведьму рассказывали, как окна побили её родителям и что опять над головой хохот девичий слышали. Федосий задумался, потом рот скривил:
— Эк напугали — окна побили! Петуха красного подпустить надо!
Отправились Пантюха с Митрохой в село, глубокой ночью подкрались к дому Тороковых. Кобелишко лай было поднял, да Митроха дубиной его уложил. Потом подождали немного — не проснется ли кто! А в окошках тихо, темно. Ну, и решили — хозяева спят. Соломы под стены подбросили, подожгли. Пламя быстро избу охватило. Пока с ближайших домов народ прибежал огонь заливать, уж догорело всё. Даже в набат не успели ударить. За урядником сходили, тот руками и развёл.
А кто-то вспомнил, что последнее-то время Митяй Крутояров у них ночевал. Бабы заахали:
— Со стариками, поди, и погиб!
Мужики завздыхали:
— Как родителям про горе такое сказать? В дальнем конце села живут, в набат не били, про пожар не слышали!
Решили до утра подождать, да углядели у пепелища собаку убитую, в суматохе-то, видать, не заметили. Урядник затылок сразу и почесал:
— Неладное дело!
Утра не стал ждать, в город поехал докладывать; житья, дескать, нет от разбойников. А как рассвело, в попутных деревнях мужикам рассказывал про пожар. И разлетелся слух по округе, мол, погибли старики Тороковы и Митяй Крутояров с ними. Разбойники от того довольные, Федосий руки потирал: теперь, мол, у ведьмы пропадёт охота нам на дорогах мешать. Как раны-то зализали, опять на тракт вышли. Один Федосий с перебитой ногой оставался в тайге. Как-то сидят братья без него в засаде, слышат: колокольчик звенит. И опять купчиха в соболях да парче катит по тракту. Обрадовались разбойники: подвалила удача! Сосну опрокинули, выскочили, коня под уздцы и — к ней. А та — красавица синеокая, коса, будто змея, стройный стан обвивает, у ног в коляске вина целый бочонок. Братья заспорили, кому владеть красавицей, а она руки в боки, глянула строго:
