Сидя на заднем сиденье новенькой «Волги», она быстро пересчитала баксы. Их оказалось почти тысяча.
Вспомнила, что вчера у Шавранского денег было больше. Еще вспомнила про незапертую входную дверь и подумала испуганно: «Выходит, не сам он?.. А кто же тогда его утопил? Ведь Яша был такой добрый…»
И Оксана заплакала. Потом бродила пьяная по ночным улицам, тщетно стараясь вспомнить лицо того подонка, который трахал ее в сквере на лавочке и, уходя, выгреб из сумочки все баксы. И смеялась над собой. Сама кого хочешь могла обчистить, а тут дала маху, забалдев под молодым пареньком. Проклинала его и всех мужиков…
О загородном доме Александра Ивановича Топольского никто не знал. Ни сослуживцы, ни соседи по городской квартире.
Дом на правах собственности, принадлежал его родной тетке, сестре матери. Но год назад тетка, к нескрываемому удивлению соседей, внезапно скончалась от сердечного приступа, оставив Топольскому в наследство великолепный кирпичный дом с садом и автомобиль «Жигули» первой модели, на котором он иногда ездил по доверенности.
Александр Иванович не спешил оформлять наследство на себя, тем более что других претендентов не было. Значит, никто не попытается оспорить его права.
Это тихое место на краю небольшой деревушки всегда нравилось ему. Еще пацаном, приезжая на лето к тетке, он бродил по полям, наслаждаясь местными красотами. Бродил один. Одиночество всегда ему нравилось. Потом вырос, но сюда его тянуло еще сильнее.
Здесь, вдали от городской суеты, он отдыхал от кровавых дел и разводил цветы. Огромные клумбы. Они были повсюду. Каждый цветок в саду для Топольского что-то значил. Они были его утехой в жизни, и, когда они увядали, Александр Иванович горько плакал, отождествляя их короткое время цветения с человеческой жизнью, проходящей так же скоротечно.
В этот день после работы он сразу поехал в деревню, истосковавшись по уединению. Суетливые лица сослуживцев и дебильные рожи пациентов – все это иногда чертовски надоедало. Только взглянув на свои любимые цветы, он оживал душой.
Погода резко переменилась, стал накрапывать мелкий дождь, намывая асфальт до блеска.
За рулем Топольский не любил рисковать и сейчас держал скорость чуть больше восьмидесяти.
Тут полно крутых поворотов, превысишь скорость, и запросто можно улететь в кювет. Или какой-нибудь лихач вылетит на встречную полосу…
В зеркало заднего вида он заметил стремительно нагонявшую его белую «восьмерку». И подумал: «Во прет, не меньше ста двадцати».
