Зуев ему не понравился сразу. Молодой, бесцеремонный, наглый. Александр Иванович мысленно обозвал его ментовским щенком. «Как при охотнике собака, так и при этом Камагине – щенок, лейтенант».
– У Нины Николаевны есть сын. Довольно взрослый парень, – заговорил он приятным баритоном, – но, на ее взгляд, у него что-то не в порядке с психикой. И она попросила меня посмотреть его. Если возможно, определить в нашу клинику для лечения.
Камагин докурил сигарету, притушил окурок в пепельнице.
– А вы Валяеву давно знаете? – спросил он.
На лбу главного врача появилась глубокая морщина.
– Так, так. Дай бог памяти. Года два, наверное. Она узнала от кого-то обо мне как о хорошем психиатре. Однажды приезжала на консультацию.
– Однажды? И больше вы ее не видели? – поинтересовался наглый милицейский щенок.
На этот раз Топольский не удостоил его взглядом, чтобы тот не заметил неприязни.
– Нет, не видел. Я должен был сегодня утром заехать к ней, но торопился в клинику на обход и не заехал.
– А с какой целью? – спросил Камагин, успевая не только задавать вопросы, но и детально осматривать кабинет.
Топольский это заметил. Хотя ничего компрометирующего в кабинете не хранилось, его хозяину все равно не понравилось любопытство мента. Мент – человек особый. Ничего не делает просто так, особенно когда при исполнении.
– Как я уже говорил, Валяева просила обследовать ее сына. Он должен был три дня назад приехать к нам сюда…
– Своим ходом? – «Щенок» начинал раздражать Александра Ивановича.
– Этого я вам сказать не могу, – непроницаемым взглядом Топольский уставился на Камагина как на старшего. – Могу только сказать, что у нас была договоренность с Валяевой поместить его в первый корпус. Такое не запрещено законом, – подчеркнул психиатр. – Но до сего времени ее сынок к нам не прибыл. Вот мать и волнуется.
– И вы, конечно, не знаете, где он? – спросил Зуев.
У Топольского появилось желание проломить этому «щенку» голову.
Особенно задевало слово – «конечно».
Завбольницей вздохнул и сказал:
– А почему, собственно, я должен знать, где ее сын пропадает? Мое ли это дело? Приедет, будем осматривать, обследовать, лечить. Не приедет – значит, не хочет.
– Правильно, – согласился Камагин, хмуро глянув на Зуева, словно говоря – не гони дуру, лейтенант. Не лезь вперед батьки в пекло.
Получилось все довольно гладко, правдоподобно, а самое главное, доказывало непричастность Топольского ни к смерти Валяевой, ни к исчезновению ее сына. И никакой обыск не поможет. Не найти им Валерку Валяева…
