Артур был не умалим.
– Тварь! Жалкая тварь! Ты меня слезой не прошибешь. Какая умная. Как деньги сдавать, она плачет. Давай деньги, говорю. Каждый день норму не выполняешь. Гадюка! Чего молчишь? У тебя, сука, спрашиваю, где деньги? Норма твоя, где? Мы чего, тебя кормить обязаны? – Артур встал, размахнулся и с силой врезал кулаком Фаине под правый глаз.
Фаина не вскрикнула, не заплакала. Удар приняла как должное, только от боли закрыла подбитый глаз руками.
– Да она опять к детям своим ходила. Небось им и отдала деньги, – из прохода, из толпы собравшихся, выкрикнула какая-то женщина захмелевшим голосом.
Фаина на нее глянула так, будто хотела разорвать выскочку на части и даже что-то проговорила тихо, похожее на проклятие.
Артур нахмурился.
– Чо? Детям отдала? – переспросил он, недоброжелательно уставившись на Фаину. – У-у, падла. Тебя ведь лишили материнства. А ты, значит, все равно домой бегаешь? Ну тогда вали отсюда. Вали к своим детям. Пусть они тебе жрать дают. А мне ты больше не нужна, – заорал он, и вскочив с лавки, врезал еще пару раз Фаине по лицу кулаком. Потом схватил ее за ворот куртки и поволок к двери, пиная ногами на ходу и матерясь.
Фаина даже не сопротивлялась, не просила о пощаде, только беззвучно плакала. И слезы ее были такими же горькими, как и вся ее жизнь.
Ксения едва вытерпела, чтобы не вмешаться. Так обращаться с женщиной. Вот бы врезать этому Артуру по его фейсу, поставить пару фингалов. Пусть Фаина и с грешком, но нельзя же так.
Наблюдавшие за этой экзекуцией гаремовские наложницы стояли угрюмые и молчаливые. Никто в защиту проштрафившейся Фаины даже не проронил ни слова. «Ну, как хотят, – решила про них Ксения. – А я терпеть такое не стану», – и хотела сказать Артуру пару слов. Но тут рядом с ней очутилась горбатенькая старуха и крепко стиснув Ксение руку, зашептала на ухо:
– Не перечь ему. Не связывайся. Только хуже сделаешь себе и Фаине. Он обозлится и разойдется еще больше. Да и Файку он уже не первый раз выгоняет. Разозлится, выгонит. А потом отойдет и ничего. Он мужик добрый. Ты вряд ли тут у нас долго проживешь. Пришла и ушла, а нам жить с ним. Так что не лезь, потерпи. А Фаина сама виновата. Деньги детям таскает. А если ей тут не нравится, пусть уходит. Ты еще многого не понимаешь в нашей жизни. Поэтому лучше не встревай. И все образумится само собой, – философски закончила она.
Артур вытолкнул Фаину из вагона.
– Пошла отсюда, тварь. И чтоб ноги твоей больше здесь не было. Иди, куда хочешь, – сказал он и захлопнул дверь.
