Последняя надежда пропала, девушка понимала, что в живых он ее не оставит, но все-таки попросила:
– Я прошу вас… Умоляю…
Ему нравилось, когда его умоляли. Он сразу чувствовал себя всемогущим. Узкие губы чуть растянулись в улыбке.
– Возьмите золото… Возьмите все, но не убивайте. – Девушка одним рывком, ободрав до крови кожу, стянула с пальцев три золотых перстня, потом сняла с шеи и отдала ему цепочку и браслет. – Вот. Возьмите, пожалуйста. – Ее рука дрожала и сердце пронзала острая боль от страха и обреченности, оттого, что сейчас она умрет. Она жалела себя и пробовала вспомнить молитву «Отче наш», но не могла. Мозг отказывался соображать. А ведь совсем недавно, тайком от посторонних, она читала молитвенный листок.
Жилистые руки уже, как клещи, сомкнулись на ее горле. «Зачем я села к нему в машину!» – колоколом било в ее голове. И окружающий мир перевернулся, она увидела яркую вспышку, а потом навсегда провалилась во тьму.
Человек, склонившийся над ней, изо всех сил сжал руки так, что шея девушки хрустнула. Он еще с минуту удерживал ее, пока тело билось в конвульсиях. И, только почувствовав пальцами, что жизнь в ней угасла, он разжал руки. Посмотрел в отрешенное лицо, свободное от всех земных переживаний.
Волнистая прядь белых волос закрывала глаза жертвы. Он аккуратно поправил ее, заложив за ухо. Девушка лежала с открытыми глазами.
Убийца еще раз посмотрел на нее и отвернулся.
– Ты на меня зла не держи, – не оглядываясь, сказал он, обращаясь к мертвой девушке. – Так тебе будет лучше. Да и для чего тебе жить.
День этот выдался на редкость прекрасным. Ярко-голубое небо без единого облачка походило на безбрежный океан. Тихий, наполненный печальной таинственностью лес желто-зеленой стеной стоял вокруг.
На душе убийцы сделалось грустно. Приближалась осень. Это время года он никогда не любил. Было в нем напоминание о том, что все рано или поздно обязательно кончается. И когда-нибудь так же просто закончится его жизнь, как у тех людей, которых он убил.
За чахлым мелколесьем березняка послышалось мычание коров. Сюда шло стадо.
Его темно-вишневый «жигуль» стоял неподалеку на дороге. Он быстро, не оглядываясь, пошел к нему. Не нужно, чтобы его тут заметили.
Машина завелась сразу. Что ему нравилось в жигулевских моделях, так это быстрый запуск двигателя. Легкий поворот ключа – и можно уезжать. И он уехал, не замеченный никем. Выехав на шоссе, он уже не торопился, смешавшись с потоком машин. Он никогда не любил спешить.
