— «Колобок» — это, как вы говорите, круто, — согласилась мама. — А что в драме?
— Островский, «Гроза». На это мы в прошлом году всем классом ходили, так что, я думаю, лучше «Колобок»…
— ТЮЗ?
— ТЮЗ… Где-то тут была их афишка, ага, вот она! Так, в ТЮЗе «Король Лир». Нет, ты как хочешь, я отказываюсь в свой четырнадцатый день рождения рыдать над Шекспиром… Я хочу что-нибудь веселенькое. «Колобок», однозначно!
— Нашла себе веселенькое… «Колобок» тоже, между прочим, вещь глубоко трагическая, не помнишь? Его лиса съела. — Мама выключила огонь под сковородкой и сняла фартук. Лучше посмотри, что в оперном.
— Ты что, всерьез веришь, что Серега с Сашком согласятся пойти на какую-нибудь «Иоланту» или «Шопениану»? — Оля снова заглянула в газету.
— Ради такого святого дела, как твой день рождения…
— Ой, мама, знаешь, что в оперном семнадцатого? «Летучая мышь»! Вот это класс, разом всем угодили!
И Аленка будет счастлива, и мальчишки с удовольствием пойдут… А потом будем с умным видом об этом всем рассказывать. Мам, мы точно новую моду в школе введем, все будут отмечать день рождения в театре!
— Вот и хорошо. Значит, завтра поезжай за билетами и приглашай народ. — Мама была довольна. Ей очень хотелось, чтобы ремонт не помешал дочери с удовольствием отпраздновать день рождения, и, похоже, это должно было получиться.
Глава I
Вот это день рождения!
…а главное, день начинался совершенно обыкновенно!
Фигаро
Семнадцатого числа, в шестнадцать сорок пять, Андрей, старший брат Аленки, Олиной одноклассницы и ближайшей подруги, был вполне готов к убийству означенной сестры. А Аленка, в свою очередь, разгонялась на самую грандиозную истерику в этом году.
Она вообще любила поплакать, точнее говоря, порыдать. Делала она это со вкусом, с упоением. Слезы градом катились по ее щекам в три ручья, причем именно в три, это не было сказочным преувеличением. У нее из левого глаза слезинки катились по одной, а из правого — по две, оставляя две мокрые дорожки.
В детстве Аленка ревела по три-четыре раза за день, собирая большое количество зрителей. Со временем она прекратила публичные выступления. Частично потому, что повзрослела и несколько поумнела, частично из-за реакции одноклассников. Они просто смеялись и дразнили ее. Подобное отношение Аленка поощрять не собиралась.
Дома развернуться ей тоже, как правило, не удавалось. Родители, люди спокойные и крайне отрицательно относящиеся к истерикам, даже в исполнении родной дочери, отказывались вести с ней какие-либо разговоры, пока она не вытрет слезы и внятно не объяснит суть проблемы. Андрей же подходил к вопросу еще проще. Он брал тоненькую, легкую Аленку под мышку, уносил в ванную и закрывал там, проплакаться. В первый раз он, находясь в сильном раздражении, использовал для этой цели туалет, но такой вариант вызвал неодобрение остальных домашних. Они считали неразумным перекрывать доступ в столь необходимое в обыденной жизни помещение на тот неопределенный срок, который был необходим Аленке, чтобы восстановить душевное равновесие.
