На чугунной доске ограды было выгравировано:
«ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ РОБЕРТ ОУЭН, ОСНОВАТЕЛЬ КООПЕРАТИВНОГО ДВИЖЕНИЯ».
Мы обошли могилу и на другой чугунной доске прочли:
«ВЕЛИКАЯ И ВСЕОБЪЕМЛЮЩАЯ ЗАДАЧА ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО РОДА ЗАКЛЮЧАЕТСЯ В СЕРДЕЧНОМ ЕДИНЕНИИ И САМОЗАБВЕННОЙ ПОМОЩИ ДРУГ ДРУГУ».
Слева от доски был бронзовый барельеф, изображавший тесно сплочённую группу рабочих, а вокруг них шла надпись:
Справа располагался барельеф Оуэна.
От реки веяло прохладой, было очень тихо. «Как странно, — подумал я, — что имя великого гуманиста используется для каких-то тайных собраний».
Мадрин дотронулся до моего плеча.
— Вот и Бентон, — шепнул он.
Я обернулся и увидел, что к нам направляется молодой человек в очках, худой и очень скромно одетый. Он был без шляпы, длинные соломенного цвета волосы падали ему на плечи.
Мадрин горячо пожал ему руку и сказал:
— Познакомьтесь, Бентон, это мой кузен Айори Джонс из Лондона. Он большой почитатель Роберта Оуэна и просил меня показать его могилу.
Бентон Тромблей очень внимательно посмотрел на меня светло-голубыми глазами сквозь толстые стёкла очков и спросил:
— Почему вы им заинтересовались?
— Я познакомился с некоторыми его сочинениями, — скромно отвечал я. — Мне кажется, это один из самых замечательных людей прошлого столетия. Это социальный реформатор, идеи которого будут когда-нибудь реализованы, если образованные люди окажут им всемерную поддержку.
— Удивительно интересно! — воскликнул Бентон. — Я и сам так думаю! — Он повернулся к Мадрину. — Я сегодня читаю лекцию в фабричном клубе. Вы знаете, где он? (Мадрин кивнул.) Приходите оба. Начало в восемь часов вечера. Он достал из кармана два прямоугольных кусочка плотной бумаги и, черкнув на них что-то карандашом, вручил один мне, другой Мадрину.
— Это входные билеты. Предъявите их у входа, и вас пропустят.
Я не отрываясь смотрел на большую букву «О», посередине которой стояли инициалы лектора.
Бентон вдруг почему-то смутился и сказал:
— Хочу вас предупредить — на собрание разрешён вход только приглашённым.
— Я бы, может, и пригласил кого-нибудь, — пошутил я, — но я тут никого не знаю.
Мне хотелось продолжить разговор с ним, и я подумал, что он, наверное, не откажется поужинать.
— Давайте вместе поужинаем, — предложил я. — Сейчас без пяти пять, и я здорово проголодался. Интересно, какова валлийская кухня? Кажется, любимое блюдо здесь жареная баранина. не так ли?
Бентон явно растерялся. Наверное, он подумал, что по законам гостеприимства должен оплатить ужин, как сын богатого человека.
