Родители то и дело с гордостью поглядывали на мои лозунги, и каждый день я получал от отца новое задание. Когда я вёл себя хорошо, он говаривал: «К завтрашнему дню сделаешь в награду только один плакат: «Маруля — наш вождь!»
А когда я безобразничал, он клал меня на колено и, шлёпая, приговаривал: «К завтрашнему дню напишешь сто раз «Маруля всегда прав!» и «Маруля умнее всех!», болван ты эдакий!»
Когда же, наконец, я достиг школьного возраста, меня ни с того ни с сего отдали в музыкальное училище.
— Военную службу всё равно придётся отбывать, — втолковывали отцу друзья-ветераны. — А пока что пусть ребёнок сам научится сочинять песни в свою честь! Это вопрос принципиальный! На профессиональных поэтов и композиторов рассчитывать нечего. Только и норовят, как бы начальство высмеять, очернить! Диктатор должен самолично приглядывать за хорами и оркестрами!
И я ежедневно барабанил на фортепиано «Гимн Маруле»:
Наш вождь Маруля — не какой-нибудь урод…
Маруля, добродетельный правитель,
От Индии богов ведёт свой древний род…
Или:
О маршал Маруля, любимый наш вождь!
Не тронет нас пуля, коль с нами Маруля…
А по воскресеньям мы всем семейством отправлялись в лес и с упоением разучивали на полянке:
Над полем, над лесом несётся пусть песнь,
Знамёнам твоим и тебе, маршал, честь!
Коль с нами Маруля — не страшен нам бой.
Веди же, Маруля, и мир будет твой!
Особенно торжественно отмечались мои именины.
Однажды я получил в подарок старую саблю, в другой раз — орден от дядюшки-унтера, в третий — старую, траченную молью треуголку.
В треуголке на голове и с орденом на груди, выпрямившись и заложив рук, у за борт жилета, я внимал песне, которую распевало моё семейство:
Ты — воплощенье мудрости и силы,
Кто ж не изведал милостей вождя?
Велик Маруля, властелин наш милый,
В веках прославим мы тебя!
Независимо от школьных занятий я учился ещё на дому. Ко мне приходили два наставника: старший сержант, некогда служивший в штабе, и отставной полицейский унтер. Первый учил меня искусству стратегии второй — искусству правления.
Совместно со «стратегом» мы расстилали на столе большую карту Европы и разноцветными флажками обозначали линии фронтов. Потом, бубня себе под нос изображали бомбовые удары с воздуха или, урча и фыркая, имитировали артогонь.
Солдат я наносил на карту в виде мелких чёрточек, которые по мере необходимости вымарывал, генералов же и сановников рисовал в виде нулей, прибавляя им сбоку сабли, булавы либо зонтики. Частенько целыми днями передвигали мы взад-вперёд линии фронтов, стирали резинкой уничтоженные города, а по вечерам, утомлённые учениями, составляли сводки штаб-квартиры Верховного Главнокомандующего.
