Криспин. Ни в коем случае!
Капитан. Дайте же ему сказать!
Криспин. Давайте выясним, что случилось. Вы потеряли деньги? И хотите вернуть их.
Панталон. Вот именно!
Трактирщик. Да, наши деньги!
Криспин. Так слушайте! Вы не вернете деньги, если арестуете моего хозяина и не позволите ему жениться на дочери Полишинеля! Я, слава Богу, знаю, что куда лучше иметь дело с плутом, чем с дураком. Вот и подумайте, что выйдет, если вы обратитесь в суд. Да, нас пошлют на галеры, а разве вы покроете убытки? Разве, погубив нас, вы разбогатеете? Подумайте! Если же оставите нас в покое, то вскоре получите назад свои денежки с процентами! Я свое слово сказал, а вы поступайте как знаете.
Доктор. Слушание откладывается.
Капитан. Я все-таки не могу поверить, что они мошенники.
Полишинель. Чего доброго, Криспин их уговорит.
Панталон (Трактирщику). Ну, что скажешь? Ведь если подумать хорошенько...
Трактирщик. А вы что скажете?
Панталон (Криспину). Так ты говоришь, что твой сеньор уже сегодня обвенчался бы с дочерью Полишинеля? А если отец не согласен?
Криспин. И ладно! Дочь-то сбежала с моим сеньором, и все об этом знают. И Полишинелю придется соблюсти приличия.
Панталон. Гм... ну, коли так...
(Трактирщику.)
Что скажете?
Трактирщик. Скажу, что плут всегда вывернется.
Панталон. Ваша правда. А я ему чуть было не поверил. В полицию! В суд!
Криспин. Да уразумейте же — вы потеряете деньги!
Панталон. Это мы еще посмотрим. Господин Полишинель, на два слова.
Полишинель. Что вам угодно?
Панталон. Предположим, у нас нет оснований подавать жалобу. Предположим, что господин Леандр в самом деле благородный сеньор, неспособный на низкий поступок...
Полишинель. И что же?
Панталон. Предположим, ваша дочь влюбилась в него до безумия и решилась бежать с ним.
Полишинель. Какой негодяй сказал вам это?
Панталон. Да не гневайтесь, это только предположение.
Полишинель. Я не допускаю таких предположений!
Панталон. Выслушайте меня. Предположим, все это так. Согласились бы вы в этом случае выдать за него дочь?
Полишинель. Да я бы скорее ее убил! Но ваше предположение просто глупо. Вы задаете мне этот вопрос из корыстных соображений. Вы такой же мошенник!
Панталон. Я на вашем месте поостерегся бы поминать о мошенничестве. В доме повешенного не говорят о веревке.
Трактирщик. Вот именно!
Полишинель. Мошенники! Все сговорились меня ограбить! Но этому не бывать!
Доктор. Уж не думаете ли вы, сеньор Полишинель, что я прекращу дело, если истцы заберут назад иски? Неужели вы думаете, что из судебных бумаг можно что-нибудь вычеркнуть? Из бумаг, в которых запечатлено пятьдесят два преступных деяния — и это только доказанных! — и столько же деяний, не требующих доказательств?
