— Это с какой стати?
— На глубине двадцати метров ствол заглушен.
Аякс шумно перевел дух.
— А почему не на поверхности?
— Спросите что-нибудь попроще.
Взгляд Аякса в который раз упал на папку с делом:
— Что-то новенькое из центра?
Бунзен взялся за хрустальную пепельницу и, не отрывая от папки, повертел ею из стороны в сторону. Металлический шарик со стуком покатился по дну.
— Не только из центра.
— Взглянуть бы, — потягиваясь, Аякс с мечтательным видом заломил руки за спину, — одним глазком.
— Пожалуйста. Можно и обоими. — С этими словами, приподняв пепельницу, лейтенант достал из папки несколько цветных фотографий и разложил их поверх пистолета и бумажника Аякса.
На снимках Аякс увидел себя беседующим с архивариусом в радоновом бассейне, причем с первого взгляда было ясно, что беседа их, даром что проходила в воде — явно взвинченная, с ощеренными ртами и настолько энергичной жестикуляцией, что кисти рук на большинстве фотографий вышли смазанными.
— Профессиональная работа, — заключил Аякс, пытаясь представить, откуда, из какой точки была произведена съемка. — Хоть прямо в суд.
Лейтенант спрятал снимки обратно в папку:
— Не шутите, да не судимы будете.
— Я бы на вашем месте, — произнес Аякс с прежним мечтательным видом, — все-таки немедленно арестовал меня.
— Вот поэтому каждый из нас на своих местах, — парировал Бунзен. — Вы свободны.
Аякс сгреб со стола свои вещи, растолкал их по карманам брюк, с лязгом спустил на пистолете открытый затвор и вставил в рукоять обойму. К двери он направился, держа кольт двумя пальцами и помахивая им, будто тростью.
— Одна просьба, — сказал вдогонку следователь, — впредь старайтесь выбирать себе собеседников так, чтобы потом их не находили…
— Понял, понял, — обернулся Аякс. — У обрыва. — Он взялся за дверную ручку. — Только тут имеется одна проблема, лейтенант.
— Что еще?
Аякс приоткрыл дверь и произнес так громко, чтобы его можно было слышать во всем участке:
— Как прикажете быть, когда у столовой горы со всех сторон — обрыв?
* * *
На полдороге к дому он резко развернул машину и снова поехал на плато, в промзону. Погода испортилась окончательно, лил дождь. Колеса джипа пробуксовывали на мощеных булыжником подъемах.
В копре Аякс посветил мощным фонарем в шахтный ствол — на глубине примерно двадцати метров тот действительно оказался заглушен железной плитой. Направляющие подъемного механизма и пожарная лестница, не достигая плиты метра-двух, были срезаны. С крыши копра текло, но из-за большой высоты потолков струи воды рассеивались прежде, чем достигали земляного пола, поэтому казалось, что внутри помещения тоже идет дождь.
