Директор дороги Сокольский, в сопровождении большой свиты своих непосредственных помощников, каждое лето выезжал на линию и осматривал несколько станций, депо и путейских околотков. Местное начальство узнавало об этом через ревизоров недели за две, а то и за три до выезда комиссии на линию. Точный срок прибытия высокого начальства сообщался накануне. Особое значение имело второе предупреждение. Не будь его, местное начальство очутилось бы в чрезвычайно тяжелом положении. И вот почему. Сокольскому нравилось, когда его встречали не только подчиненные, начальники и их помощники, а и все рабочие, служащие станции и даже их семьи. Он и его свита ездили в отдельном поезде, состоящем из двух служебных вагонов. Водил этот состав всегда один и тот же машинист — Чувяхин. Такая честь выпадала ему за то, что он умел подъезжать к станции так, как любил Сокольский. Все машинисты, строго соблюдая инструкцию, снижали скорость поездов, Чувяхин же делал наоборот — скорость служебного поезда на станционных путях увеличивал. Директор дороги въезжал в свои владения лихо, с грохотом, с ветерком.
…Вот от входных стрелок на всех парах мчится служебный поезд. Вокруг колес вихрится песок, кружатся бумажки. Сокольский стоит на нижней подножке вагона и крепко, обеими руками, держится за поручни. На перроне застыли ожидающие. Когда паровоз приближается к зданию станции, Сокольский поднимает левую ногу. В это время — и ни секундой позже — машинист дает короткий, пронзительный гудок и резко тормозит. Поезд со скрежетом останавливается, и директор дороги, окутанный пылью, опускает поднятую ногу на перрон.
Сокольский разговаривал не только с начальством, но кое-когда и с рабочими, причем, если рабочие жаловались на неблагоустроенность или на какие-либо беспорядки, то он страшно гневался и обрушивался на непосредственных начальников жалующихся: дорожных мастеров, начальников станций, разъездов, депо. Влетало им не за то, что они не сделали чего-то, а за их неспособность улаживать недовольство на месте, без жалоб.
Очень не нравилось Сокольскому, когда по станционным путям бродила домашняя птица.
Сокольский любил награждать подчиненных разными прозвищами. Начальник одной из станций был назван Сапогом Ивановичем, потому что явился в Управление дороги в грязных сапогах. Начальник разъезда Парашино за то, что во время инспекторского смотра по перрону бродили куры, был прозван «Куриным королем».
Рассказав об этих привычках директора дороги, ревизор сел на дрезину и умчался.
