— А я знаю, — мать нахмурилась, — не доведет нас до добра твое знакомство с этим Матвеем Николаевичем, не доведет. Ему что? Он да Настя — вот и все, а ведь у тебя дети.
Матвея Николаевича Егорка ни разу не видел, но из разговоров родителей знал, что он живет в Протасовке и работает слесарем в депо — исправляет паровозы. Отец называл его настоящим человеком и своим старым другом, а вот матери Матвей Николаевич почему-то не нравился, и она всегда, когда упоминалось его имя, настораживалась и даже беспокойно озиралась, а если отец собирался в Протасовку, непременно наказывала: «Прошу тебя, не ходи ты к этому Матвею Николаевичу». Сейчас вот тоже. Матвей Николаевич подарил им карту, толстую книгу, а мать недовольна и даже рассердилась на него. А за что? Непонятно.
Учить буквы и складывать слова Егорка не любил, уж слишком нудное это занятие: сиди, води пальцем, запоминай. А из-за чего? Да все из-за каких-нибудь уже давно известных слов: «осы», «бабы», «гуси» и т. п.
Вот толстая книга — это да. При каждом чтении ее открывалось столько всяких чудес, что мать даже забывала о своей неприязни к Матвею Николаевичу и говорила: «Большое ему спасибо за эту книгу».
Отец рассказывал сказки хотя и интересно, но не складно, а в книге все сказки были очень-очень интересные и складные:
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет.
Или:
Жил был поп,
Толоконный лоб.
Вскоре Егорка запомнил многие стихи наизусть.
Не всегда удавалось хорошо и весело проводить время вечерами, когда отец был свободен от дежурства. Иногда, управившись с домашними делами и поужинав, отец направлялся к порогу.
— Ты куда? — спрашивала мать.
— Туда, — кивал отец, в неопределенном направлении.
Мать морщилась и начинала уговаривать отца, чтобы он не ходил.
— Не пойму, чего ты боишься, — возмущался отец, — съедят меня там, что ли?
Егорка прислушивался и ждал. Если отцу удавалось быстро успокоить мать, то Егорка огорчался, если же разговор родителей затягивался, Егорка радовался, так как в этом случае отец вынужден был действовать иным путем, а именно — брать с собой Егорку, чтобы он потом, при надобности, мог рассказать «всю правду».
Речь шла о бараке, где в долгие зимние вечера любили собираться многие из тех, кто проживал в казармах «среднего сословия». Представители «высшего сословия», за исключением дорожного мастера Кузьмичева, никогда не заглядывали в него.
По мнению Егорки, мать беспокоилась не напрасно, потому что в бараке проживал «разбойник» или, как его еще называли, «красная девица», Пашка Устюшкин.
