Собачий Клык оказался в исправительной школе за двойное убийство и в свои тринадцать лет смотрел на будущее через железные прутья тюремной решетки. Он родился в портовом районе Култауна, в том месте, где Канал-стрит пересекается с Келлеруэй, и был единственным сыном молодой проститутки, которую звали Чатни, и ее взбалмошного сутенера по имени Джонс. В тот период, когда Собачий Клык подрастал, Джонс появлялся дома довольно редко. Но когда он раз в Полгода возникал неизвестно откуда на грязной Канал-стрит, Собачий Клык получал грандиозную трепку, в финале которой отец обычно колотил сына о поребрик тротуара, после чего тот не менее двух недель вынужден был отлеживаться. А Чатни… она усталыми глазами, сжав губы и с болью в сердце наблюдала за этими избиениями. В эти времена Собачьему Клыку часто удавалось стянуть дешевое пойло из какого-нибудь старого драндулета, припаркованного за ночным клубом, и протащить ящик с бутылками в один из портовых складов. Там он и обдумывал план мести, напиваясь для храбрости.
История жизни Собачьего Клыка отнюдь не выглядит необычной на фоне жизнеописаний воспитанников исправительной школы. Большинство култаунских детей — в особенности дети проституток — воспринимали побои так, как новорожденный воспринимает грудь матери. Но Собачий Клык, становившийся изо дня в день все здоровее и сильнее, не мог больше сносить звериную злобу своего папаши (одно дыхание которого заставляло его плакать), молчаливую овечью покорность матери и свои одинокие ночи на проклятом складе, где он не слышал ничего, кроме дьявольского завывания ветра.
Однажды ночью Собачий Клык напился до того, что едва не свалился с лестницы, по которой спускался из своего убежища на складе. Он нашел большой гвоздь и полудюймовую доску. Обломком кирпича он вколотил гвоздь в доску и направился к дому на углу Келлеруэй, в котором жила Чатни. Стараясь не шуметь, он открыл дверь, хотя Джонс все равно не услышал бы его, потому что из-за своего хриплого дыхания и стонов он был не в состоянии слышать какие-либо посторонние звуки. Однако Собачий Клык схоронился в тени и молча наблюдал за тем, как его родители занимаются любовью.
Собачий Клык простоял в своем темном углу не меньше двух часов, дожидаясь, когда Джонс кончит и заснет.
Дождавшись, он подошел к краю кровати и со спокойным, как вода на глубине, лицом занес доску над головой отца, а потом с криком и со всего маху опустил ее вниз, глубоко вонзив гвоздь в затылочную часть шеи Джонса. Джонс мгновенно проснулся — его первой мыслью было то, что подручные дьявола явились за ним и уже тащат его вниз, в преисподнюю, — он рывком выдернул гвоздь из шеи и, захлебываясь душераздирающим воплем, сполз с кровати. Его качало из стороны в сторону; по лицу непонятно почему блуждала лукавая улыбка; из-под пальцев, зажимающих рану на шее, струилась кровь. Через несколько секунд он рухнул на колени и отправился прямиком в ад.
