Теперь ему предстояло проявить себя совершенно в ином качестве. Своими откровенными намеками Алехин приоткрыл перед новым начальником спецлаборатории не только завесу секретности, но и то, какие исследования ему собираются поручить. Внутренне Могилевский на это уже настроился.
Не обманул Алехин и с квартирой. Через неделю после того, как Могилевский поступил на службу, комиссар госбезопасности лично вручил ему ордер с ключами на квартиру на Фрунзенской набережной — с двумя большими светлыми комнатами с видом на Москву-реку, просторной кухней, раздельной ванной и туалетом.
Да, способность быстро приспосабливаться к любой обстановке, перевоплощаться до неузнаваемости всегда ценится очень высоко. А в те годы — особенно. Вожди Страны Советов не упускали случая заявить принародно о высшем своем предназначении — служить трудящемуся классу, заботиться о его благе. Однако в то же самое время благословляли убийц ни в чем не повинных людей на новые «подвиги» и заботились о совершенствовании приемов и способов истребления народа. Внешне они стремились (и небезуспешно) выглядеть в глазах окружающих едва ли не ангелами во плоти. И пропаганда в различных ее формах и видах с последовательной настойчивостью усиленно насаждала образ самого «человечного» человека — Владимира Ильича Ленина, который без малейшего трепета единым росчерком пера отправлял на смерть тысячи людей и, рассылая телеграммы и циркуляры по губерниям, приказывал местным наркомам карать нещадно и без промедления не только врагов режима, но и колеблющихся, ссылать их в концентрационные лагеря, а «лучше расстреливать» — подчеркивал он.
Прозванный Железным, Феликс Эдмундович Дзержинский собирал по всей растерзанной России в приютские дома малолетних детей-сирот, родители которых были расстреляны им же возглавляемой ВЧК.
Руководитель высшей военно-судебной репрессивной машины Василий Ульрих, олицетворявший самую реакционную эпоху советской истории, увлекался коллекционированием бабочек. Рассказывают, что он бегал по летним лужайкам с сачком и, как ребенок, радовался каждому пойманному насекомому. Потом в перерывах между вынесением смертных приговоров, по поводу которых всякий раз советовался со Сталиным, чтобы не ошибиться, Ульрих уединялся в своем кабинете, умиляясь засушенным экспонатам своей коллекции. Может, он и многочисленные свои жертвы мысленно коллекционировал таким же образом?..
Они гордились своим делом. Они исполняли свой долг.
