Брак с Зоей Палеолог
На следующий год после победы над Новгородом овдовевший великий князь московский вторично женился. Его избранницей стала Зоя Палеолог, дочь деспота (правителя) провинции Мореи на Пелопоннесе Фомы Палеолога, племянница последнего византийского императора Константина IX. Турки-османы захватили в 1453 году Константинополь и семью годами позже - Морею. Осиротевшая Зоя проживала вместе с двумя братьями в Риме при папском дворе. Привезённый послами в Москву её портрет произвёл впечатление на жениха, которому ещё в большей степени, чем внешность, импонировали родственные узы невесты-бесприданницы с византийским императорским домом. Сватая Зою за Ивана III, папский престол рассчитывал посредством этого брака распространить на Руси влияние католической церкви и привлечь её к активной борьбе с Османской империей, угрожавшей европейским государствам.
Надежды римского папы и его окружения оказались, однако, беспочвенными. Впоследствии Иван III Васильевич порой прислушивался к советам жены-гречанки, скажем, приглашая в Московию итальянских зодчих и прочих мастеров, но её влияние на мужа не стоит преувеличивать. Супруг не раз ставил Софью Фоминишну (так стали звать на Руси Зою) на подобавшее ей место.
Иван III окончательно покончил с независимостью Великого Новгорода, чьё боярство по-прежнему цеплялось за "старину", поглядывая (впрочем, безуспешно) в сторону Литвы. В конце ноября 1477 года московские полки окружили старинный вечевой город на берегах Волхова. С войском прибыл и сам великий князь, остановившийся на Городище, в окрестностях Новгорода. От его имени на начавшихся переговорах новгородским представителям были изложены жёсткие требования Москвы: "Вечу и колоколу в отчине нашей в Новгороде не быти. Посаднику не быти. А государство нам своё держати[?] А которые земли наши, великих князей, за вами, а то бы было наше".
Видя, что силы неравны, и опасаясь неминуемого разгрома, в середине января 1478 года Новгород Великий капитулировал. Ему пришлось пожертвовать всеми своими вольностями.
Новгородский психологический тип русского человека, сложившийся в условиях вечевого строя, огромной территории, колонизации северных пространств Восточной Европы, постоянных контактов с католическим Западом, конечно, отличался от московского. Своеобразие же московского психологического типа определялось более тесными связями с Золотой Ордой, деспотической системой великокняжеской власти, ориентацией преимущественно на внутренние ресурсы.
