— Да, — ответил он. — Тем молодым человеком в театре был Жирков. Это он спас женщину и детей.
— Как он тогда попал в тюрьму? Он ведь герой.
Нильс задумался. Наступила долгая пауза. Ханна поднялась и подошла к карте, на которой булавки покрывали мир явно случайным узором.
— Может быть, то, что он пережил в театре, заставило его критиковать российскую систему? — Нильс снова рассуждал вслух. — Поэтому «Мемориал» им и интересовался.
— Вы хотите сказать, что он попал в тюрьму как правозащитник?
— Не исключено.
— Но кто тогда его убил?
Нильс держал в руках следующую страницу.
— Это похоже на статью из какой-то интернет-газеты, может быть, ее издает «Мемориал».
«Убийца Владимира Жиркова до сих пор официально не найден, но для известного шахматиста и политика Гарри Каспарова никаких загадок здесь нет: по его мнению, Жиркова убил Владимир Путин. Однако сокамерник Жиркова, Игорь Дасаев, который обнаружил тело, выдвигает собственную версию: On the night before the murder of Vladimir Zjirkov I saw a man — the shadow of a man — standing right next to the sleeping Zjirkov. I donʼt know how he got into the cell and I donʼt know what he was doing. But Iʼm pretty sure he has something to do with Zjirkovʼs death. It was very scary. Like in a horror movie.[56]
— По-моему, вы отлично говорите по-английски.
Нильс расплылся в улыбке.
— Но как кто-то посторонний мог пробраться в камеру? Бутырская тюрьма очень тщательно охраняется. Это звучит не очень правдоподобно.
— Там есть что-то о рисунке на спине?
— Я ничего не вижу, нет.
Центральный Копенгаген
Священник сидел у себя в кабинете. Абдул Хади прекрасно видел его со своего наблюдательного пункта на скамейке в саду, куда выходили окна церкви. У самой церкви находился детский сад. Полный детей и воспитателей. Почему же его толстый двоюродный брат ни словом об этом не упомянул? Не то чтобы это что-то изменило, конечно, план продуман и готов. Жаль только, не удастся церковь взорвать. Как бы отлично смотрелось: выходящий на пешеходную улицу церковный фасад, разнесенный в пыль. Фотографии выбитых витрин магазинов, разрушенной церкви и разорванного на клочки священника в рекордное время обошли бы весь мир. Копенгаген был бы нанесен на новую карту мира, на карту, где отмечаются все новые и новые победы. Все движется в правильном направлении. Западный декаданс вот-вот разрушит Запад изнутри. Все их жизни, основанные на угнетении других, на нездоровом сексуальном любовании детьми. Стоит лишь посмотреть на все эти манекены в любой витрине — с крошечной, еще не оформившейся грудью… многие вообще без всякой одежды, и не заметно, чтобы это кого-то смущало. Люди снуют взад-вперед с огромными пакетами — их религия основана на купле-продаже. Во время своих главных религиозных праздников они едят свинину, покупают чудовищную гору подарков своим детям и сетуют на то, что на Ближнем Востоке никак не воцарится демократия. Абдул Хади всегда очень расстраивался из-за того, что его брат так мечтал жить здесь, в Европе. И все равно за его смерть нужно отомстить.
