Томмасо нахмурился. Это еще здесь при чем?
— И?
— Она в хосписе?
— Да. За ней ухаживают сестры-францисканки.
— Я знаю, как это нелегко, когда умирает мать. Я сам потерял мать год назад.
Томмасо посмотрел на него удивленно. Перевел взгляд на комиссара, который увлеченно разглядывал стол перед собой.
— Иногда, когда люди совершенно выбиты из колеи своей беспомощностью, они с головой окунаются в совершенно бессмысленные проекты. Это словно ментальная компенсация, сублимация своего рода. Вы понимаете, что я имею в виду?
— Простите, но вы кто?
— Доктор Мачетти.
— Доктор? Какой доктор?
— Психиатр, — ответил он, глядя Томмасо прямо в глаза, и продолжил: — Это совершенно нормально и естественно, что ваш мозг настроен на сверхактивность. Мало того: это даже более здоровая реакция, чем когда человек остается пассивным, или впадает в депрессию, или начинает пить, — последнее замечание психиатра адресовалось комиссару, который охотно кивал в ответ.
— Вы считаете, что я сошел с ума?
Оба смущенно рассмеялись.
— Нет, вовсе нет, — ответил психиатр. — Ваша реакция совершенно нормальна.
Томмасо снова сосредоточил свое внимание на лежавшем на столе нераспечатанном свертке.
— Может быть, вам следовало бы сконцентрироваться на маме? — предложил психиатр. — Тогда вы могли бы пару раз в неделю заходить ко мне в Венето.
— Нам даже не обязательно называть это «отстранением», — сказал комиссар. — Очень уж драматически это звучит. Но я все равно буду вынужден попросить тебя освободить кабинет и сдать оружие и удостоверение.
Офис датского Красного Креста, Копенгаген
Что-то нервное сквозило в поведении молодой секретарши из приемной Красного Креста. Нервность была хорошо спрятана за маской вежливости и якобы уверенности в себе, но не заметить ее было нельзя.
— Полиция?
— Нильс Бентцон.
Секретарша ущипнула кожу у себя на горле, включились не заметные для простого смертного психологические рычаги. Нильс заметил это сразу же, уж в этой-то области он был дока.
Полицейскими переговорщиками становятся обычные полицейские, натасканные психологами и психиатрами на разрешение конфликтов без использования физической силы. Первый же курс о тайном языке мимики открыл Нильсу новый мир. Их учили регистрировать малейшие движения, которые человек не способен контролировать. Следить за зрачками и венами на шее. Они смотрели фильмы без звука, учились рассматривать лица, не слушая слов.
— Торвальдсен освободится через пять минут.
