— Ты слышала о Билле Шенкли? — спросил Марк, проезжая на только что загоревшийся красный свет.
— Нет.
— Это легендарный футбольный менеджер из Ливерпуля. Он как-то сказал что-то вроде: «Некоторые считают, что футбол — это вопрос жизни и смерти. Меня расстраивает такое представление, потому что, уверяю вас, футбол гораздо важнее». — Он засмеялся, не сводя с нее глаз. — И если взглянуть на то, что происходит сейчас в Южной Африке, за семь месяцев до чемпионата мира по футболу, приходится признать, что Шенкли был прав. Во имя маленького круглого кожаного мяча вся страна хочет измениться. По крайней мере внешне.
Катрине смотрела в окно.
Современный большой западный город сменялся — плавно, на полутонах — африканским городским пейзажем, привычным нам по телерепортажам: мрачные трущобы, мусор, жара, пыль и все прочее. Невозможно было понять, где именно началась Хайелитша. Граница проложена скорее в головах, чем на местности. Пересекаешь невидимую черту, и за ней не остается никакой надежды — только выживание и борьба за него. Ежедневная борьба за то, чтобы достать еды и воды и не пасть при этом жертвой какого-то случайного преступления. Каждый год в Южной Африке совершается около пятидесяти тысяч убийств. Каждые полминуты насилуют женщину.
Хайелитша — Южная Африка
Марк остановил машину, поджидая, пока авто с эскортом подъедет ближе и снова займет место на дороге сразу за ними. Улицы стали уже, дома — ниже и меньше: хижины, развалины, примитивные глиняные мазанки, пылящиеся обломки машин, собаки, собаки, собаки повсюду. Хромающие, с перебитыми хвостами, лающие, с пересохшими языками. Дети в Хайелитше не играли, это первое, на что Катрине обратила внимание. Дети шлялись по улицам, глазели по сторонам и курили. Какой-то мальчишка в поддельной футболке клуба «Барселона» гонял футбольный мяч, на спине было написано «Месси». Женщина ругала своих детей, которым было на это совершенно наплевать. Но что действительно впечатляло и бросалось в глаза — так это количество мусора. Мусор был везде. Бутылки из-под колы, консервные банки, пластиковые пакеты, покрышки, обертки. Вонь пыли, жары, мочи и безнадежности пробиралась даже сквозь закрытые окна машины.
Марк ехал по навигатору, сворачивая то направо, то налево. Слой пыли уже покрыл стекла пленкой, внося во все происходящее ощущение нереальности.
Катрине по возможности избегала бедных районов — в Южной Африке это было нетрудно, первые месяцы она не бывала нигде, кроме офиса, гостиницы и кафе и ресторанов бизнес-района, и почти забыла, где находится. Это вполне мог быть Нью-Йорк или Лондон, просто очень жаркое лето.
