— Совпадение?
— Я позвоню, — сказал Нильс, выбегая из дома. Она сказала что-то ему вслед, но он этого не расслышал, у него в голове крутилась только одна мысль: Абдул Хади был в Бомбее 12 декабря.
* * *
Ханна смотрела, как машина Нильса задним ходом выезжает на шоссе. Снова обратила внимание на номер. II 12 041.
— Это не просто так, — задумчиво пробормотала она.
Больница Фатебенефрателли, Венеция
— Восемьдесят центов.
Последние два часа мать Томмасо спала очень беспокойно; каждый раз, когда сестра Магдалина заходила к ней, она бормотала во сне что-то невнятное, но теперь Магдалине наконец-то удалось разобрать слова: «Восемьдесят центов».
— О чем вы говорите, госпожа Барбара?
— Он не должен платить эти восемьдесят центов.
— Кто?
— Мой сын.
Старушка попыталась высвободить руку из-под одеяла, Магдалина помогла ей, и тогда мать Томмасо схватила ее за руку. В ней еще оставались земные силы.
— Передайте это ему.
— Хорошо. Что мне сказать?
— Что он не должен платить эти восемьдесят центов.
— Почему?
— Иначе он умрет.
— Где?
Старушка покачала головой.
— Что стоит восемьдесят центов?
— Я не вижу, — в ее голосе дрожали слезы.
Сестра Магдалина кивнула: так часто бывает. Умирающие видят только щель, сквозь которую перед ними приоткрываются будущее и потусторонний мир. Всегда только фрагменты, никогда — картину целиком. Госпожа Барбара снова уснула. Может быть, во сне она четче увидит, чего нельзя покупать ее сыну. Столько разных вещей стоят восемьдесят центов. Паста. Молоко. Эспрессо. Магдалина зашла в кабинет и позвонила Томмасо. Он не ответил на звонок.
Синагога, Копенгаген
Настоящая крепость.
Это было первое, что подумал Нильс, выбираясь из машины перед высокими решетчатыми воротами синагоги на Кристальгаде. Черное кованое железо. Два охранника в штатском притоптывали на месте, чтобы не замерзнуть. Наверняка их наняла еврейская община, граффити на ближайшей стене были красноречивы: «Свободу Палестине!» и под ним: «Стена Плача — плачут палестинцы». Нильс подумал о том, сколько денег высвободится, если этот застарелый конфликт разрешится, и вспомнил недавние радиодебаты о том, стоит ли переименовывать половину копенгагенской Площади Израиля в Площадь Палестины. Из всех земных конфликтов израильско-палестинский легче всего экспортировать.
Нильс позвонил в звонок на воротах.
— Нильс Бентцон, из полиции.
— Минутку.
Ожидая, он читал информационную табличку на воротах: зданию больше 175 лет, двенадцать характерных колонн символизируют двенадцать колен израилевых.
