общее число зафиксированных в ископаемой истории – 261;
процент обнаруженных ископаемых – 79,3 %.
То есть наши находки по представительности неумолимо стремятся к 100 %. Считать при этом, что мы случайно не нашли ни единого промежуточного вида, по крайней мере, антинаучно!
Доктор Роберт Уэссон в своей книге «За гранью естественного отбора» пишет: «Этапы, на которых рыбы дали жизнь земноводным, неизвестны… самые первые сухопутные животные появляются с четырьмя хорошо развитыми конечностями, плечевым и тазовым поясом, ребрами и отчетливо выраженной головой… Через несколько миллионов лет, свыше 320 млн лет назад, в ископаемой истории неожиданно появляется дюжина отрядов земноводных, причем ни один, по-видимому, не является предком какого-либо другого».
Первые млекопитающие были маленькими животными, жившими в эру динозавров – 100 или более миллионов лет назад. Затем, около 65 млн лет назад, динозавры внезапно вымерли, и около 55 млн лет назад появляется более десятка новых групп млекопитающих. Это и медведи, и львы, и летучие мыши – и все они имеют современный вид. Более того, они появляются не в Африке или другом конкретном районе, а практически одновременно по всему миру. То, что именно их предки жили в эпоху динозавров, пока не доказано. Так же как не обнаружены связи между примитивными существами раннего периода – хордовыми, которых считают предками позвоночных и самыми первыми позвоночными.
Фактически дарвиновская теория показывает свою полную несостоятельность.
Ее, безусловно, можно применить к уже готовым формам – в их развитии действительно играет большую роль естественный отбор. Но он работает только с тем, что уже существует. Естественным отбором легко объясняются адаптационные изменения форм, но ничего более.
Также не может дарвиновская теория объяснить и происхождение сложных органов. То есть, пока сложный орган (например, глаз) не начал функционировать, в его развитии природа не увидит никакого смысла. Может быть, поэтому Дарвин как-то обмолвился одному из коллег: «Глаз до сего дня приводит меня в холодную дрожь».
Существует множество других фактов в животном мире, которые мы никогда не сможем объяснить с точки зрения естественного отбора. Во всяком случае, в том виде, как мы сегодня его понимаем. Доктор Уэссон пишет о ленивце: «Вместо того чтобы сразу же справлять нужду, подобно другим обитателям деревьев, ленивец сберегает свои фекалии в течение недели или больше, что нелегко для животного, питающегося грубой растительной пищей. После чего он спускается на землю, на которую в других случаях не ступает, испражняется и закапывает экскременты. Предполагается, что эта сопряженная с немалой опасностью повадка имеет то эволюционное преимущество, что тем самым происходит удобрение древесного дома. То есть ряд случайных мутаций привел к тому, что у ленивца развилась не похожая на него привычка при отправлении физиологических нужд и что это настолько улучшило качество листвы облюбованного им дерева, что вызвало появление у него более многочисленных потомков, чем у ленивцев, которые испражнялись прямо на деревьях».
