– Конечно, Лилиан! Что бы ни случилось с нами в будущем, я с большим удовольствием считала бы вас подругой. А теперь не пойти ли нам на заднюю террасу и не выпить ли чаю, покуда остальные не возвратились? Меня прямо-таки раздирает от желания обсудить платье, которое вчера вечером надела леди Пенелопа. Вы видели когда-нибудь такой ужасный оттенок зелёного? Я слышала, что она пытается привлечь внимание Саймона, однако, даже если и так, её намерения с треском провалились!
Следуя за Энн на заднюю террасу, Лилиан улыбнулась. Хотя новообретенная подруга ей очень нравилась, её слова встревожили девушку. С каждой минутой и каждой встречей ситуация всё больше и больше осложнялась. И Лилиан опасалась, что, в конечном счете, результат не устроит никого.
Особенно её.
* * *
Саймон трижды изучил лежавший перед ним гроссбух, но так и не смог постичь до конца смысла записей и цифр. То, что он видел своими собственными глазами, не могло быть правдой. Однако всё так и было. Записи были сделаны рукой его отца.
– Тебя что-то беспокоит? В чем дело?
Саймон покачал головой и взглянул на Риса, находившегося в другом конце комнаты. Тот разбирался со своей собственной корреспонденцией и скопившимися лет за десять счетами покойного герцога. А теперь обеспокоенно смотрел на Саймона, который показал другу столь тщательно изучаемую им бухгалтерскую книгу.
– Я не понимаю смысла вот этих записей.
– А что там?
Саймон снова уставился на вереницу имен и чисел.
– Десять лет назад мой отец выдвинул в Палате Лордов один законодательный акт, который вполне мог бы улучшить положение некоторых бедняков-судостроителей. Нашлись люди, выступившие против. Те, кто нажил за счёт рабочих своё состояние.
Рис кивнул.
– Я смутно припоминаю что-то такое. Поговаривали, что принятие этих биллей задержали с помощью взяток.
Саймон сглотнул. Ему стало нехорошо.
– Эта книга подтверждает, что отец действительно периодически выплачивал некоторую сумму денег тем самым людям, которые стояли во главе противников этого законопроекта. Тем самым, которых он позже обвинял в том, что они всевозможными хитростями добились своего.
Сказав это, он поднял голову и обнаружил, что Рис продолжает пристально смотреть на него.
– Зачем моему отцу понадобилось так поступать?
Друг отвел взгляд, но Саймон успел заметить промелькнувшее на его лице недоверие. Его собственный желудок сводило от такого же тревожного предчувствия.
– Не знаю, Биллингем, – тихо ответил Рис, – но уверен, этому есть объяснение. Возможно, твой отец надеялся умаслить деньгами своих противников и позже убедить их поддержать тебя. Или может быть они давали ему лживые обещания, уверяя, что прекратят свою кампанию, если он им заплатит.
