Он чуть откинул назад голову, прищелкнув языком:
– Ай, мисс Мэйхью. Между вами не может быть такой уж большой разницы в возрасте, чтобы об этом упоминать! Вы не намного старше своей подруги.
Не ожидая от себя ничего подобного, девушка покраснела от удовольствия. Она была на полке так долго, что иногда чувствовала себя совсем старой. Особенно рядом с цветущей и прелестной Габби.
– Леди Габриэла моложе меня на четыре года, ваша светлость, а для большинства в нашем кругу это кажется целой вечностью. – Она нехотя улыбнулась. – И вы должны знать, что джентльмен никогда не говорит с леди об ее возрасте.
– Мои извинения.
Он весело поклонился ей, когда они вошли в бильярдную. Лилиан тихо вздохнула. Бильярд всегда напоминал ей покойного отца. Он любил играть в эту игру и весьма преуспел в ней. Он даже немного научил и ее, несмотря на шутливые возражения матери. Какие же счастливые были эти времена!
– Как же вы смогли так сблизиться, учитывая огромную разницу в возрасте между вами? – спросил Саймон, сохраняя игривый и дразнящий тон.
Лилиан остановилась. Отголоски давней боли сжали ее сердце.
– Мы…, у нас есть много общего.
– Что именно?
Он склонил голову, и теперь казался более серьезным, как будто понял, почему изменились ее поведение и настроение.
– За один год мы обе лишились своих матерей, – после длинной паузы объяснила девушка.
Как бы сильно она ни ненавидела рассказывать хоть что-либо о своей матери, и этому человеку в особенности, все же этот факт не был такой уж великой тайной. В обществе по-прежнему ходили слухи о кончине ее матери. И так как она упомянула об этом, он, скорее всего, сопоставит некоторые детали и потеряет всякий интерес к ней.
Многие другие, подобные ему как раз из-за этого и теряли к ней интерес.
Лилиан заставила себя продолжить:
– Это событие сделало Габби старше своих лет и навсегда нас сблизило.
Саймон слегка вздрогнул.
– Снова приношу свои извинения, и на сей раз самые искренние, – сказал он, быстро потянулся и коснулся ее руки. Сейчас она не надела перчатки. Он тоже. Его кожа была теплой и немного грубой. – Я пошутил на личную и болезненную тему. Надеюсь, что не оскорбил вас.
Лилиан сглотнула. Казалось, Саймон был очень искренен в своих извинениях. Но не притворялся ли он? Был ли и его отец так же лжив в своей доброте, когда добивался женщины? Она не знала, но все это было очень сложным.
Наконец, девушка покачала головой.
– Вы не могли об этом знать, милорд. Это случилось очень давно.
