Стрижи спустились к реке, скользят низко-низко. И трепещут в воде такие же птицы, только летают они вверх лапками, сверкая белым брюшком.
А небо синее-синее, и воздух чистый, как стекло.
«Эх, если бы отец и брат Мустафа ласточек увидели, как жмутся птицы друг к дружке, догадались бы — время подходит хлеб убирать. Пора, значит, войну кончать пора…»
Глава четвёртая. Чёрный козлик
Миргасим в семье младший, то есть самый главный. Но Асия в своей семье, в Москве, была главнее — она единственная. А здесь ещё главнее стала — она гость, она одна — без отца, без матери, у дедушки живёт. Ни младшие, ни единственные, ни гости уступать в чём-либо кому-либо не приучены.
Если грабли у неё, значит, именно в эту минуту необходимы они и ему. Прибежал Миргасим домой, взял свой молоток, что брат Мустафа подарил, и отправился на поиски. Он искал встречи с врагом, как чёрный козлик искал встречи с волком. А было это вот как.
«Козлик, козлик, куда путь держишь?» — спросил волк белого козлика.
«Иду травки пощипать, водицы испить».
«Что у тебя на ногах?»
«Копытца».
«А на голове?»
«Рожки».
«Теперь скажи, что сердце твоё говорит?»
«Моё сердце дрожит от страха».
Волк и проглотил белого козлика. Но вот вышел чёрный козлик.
«Что у тебя на ногах?» — спросил волк.
«На моих стальных ногах медные копыта».
«А на голове?»
«На моей золотой голове алмазные рога».
«А сердце твоё что говорит?»
«Моё сердце говорит — вонзи алмазные рога волку в брюхо!»
Испугался волк, хотел бежать, да не успел: вонзил ему козлик рога в брюхо, освободил он своего братца».
Шёл Миргасим, шагал, отважный чёрный козлик, стучал молотком по плетням, по заборам и пел:
Отдай грабли,
Отдай грабли,
Отдай грабли, Асия!
Сам не заметил, как вышел снова к реке и здесь услыхал своей песне ответ:
Ток-ток-ток,
Отдай молоток!
Это пел серый волк. Если бы храбрый козлик молотком не замахнулся, каждый пошёл бы дальше со своей песней своим путём. Но у козлика была привычка замахиваться…
— Ну вот, отняла молоток! Честно это, да? Как теперь я с тобой буду воевать? Безоружный?
— Молчи! Ты убит.
Да, это правильно — он убит. Был бы живой, никогда с оружием своим не расстался бы. Чёрный козлик упал, не на камни, конечно, в траву, но упал как полагается — лёг на спину, раскинув руки.
— Я ухожу, — сказала Асия, — а ты, если не хочешь, чтобы тебя в другой раз убили, лежи тут до вечера. Встанешь — солнце свидетель, — опять убью! Потому что надоел ты мне, приставучка.
Ох, уж и ответил бы он ей, если бы только могли отвечать убитые!
