Советская историография пыталась доказывать, что-де основная масса "бунтовщиков" - в том числе солдаты - боролась в 1917 году против "буржуазного" Временного правительства за победу большевиков, за социализм-коммунизм. Но это явно не соответствует действительности. Генерал Деникин, досконально знавший факты, говоря в своих фундаментальных "Очерках русской смуты" о самом широком распространении большевистской печати в армии, вместе с тем утверждал: "Было бы, однако, неправильно говорить о непосредственном влиянии печати на солдатскую массу. Его не было... Печать оказывала влияние главным образом на полуинтеллигентскую (весьма незначительную количественно. - В.К.) часть армейского состава". Что же касается миллионов рядовых солдат, то в их сознании, констатировал генерал, "преобладало прямолинейное отрицание: "Долой!" Долой... вообще все опостылевшее, надоевшее, мешающее так или иначе утробным инстинктам и стесняющее "свободную волю" - все долой!"12.
Нельзя не отметить прямое противоречие в этом тексте: Деникин определяет бунт солдат и как проявление "утробных инстинктов" - то есть как нечто низменное, телесное, животное, и в то же время как порыв к "свободной воле" (для определения этого феномена оказались как бы недостаточными взятые по отдельности слова "свобода" и "воля", и генерал счел нужным соединить их, явно стремясь тем самым выразить нечто "беспредельное"; ср. народное словосочетание "воля вольная"). Но "утробные инстинкты" (например, животный страх перед гибелью) и стремление к безграничной "воле" - это, конечно же, совершенно различные явления; второе подразумевает, в частности, преодоление смертного страха... Таким образом, Деникин, едва ли сознавая это, дал солдатскому бунту и своего рода "высокое" толкование.
Не исключено возражение, что Деникин, мол, исказил реальную картину, ибо не желал признавать внушительную роль ненавистных ему большевиков. Однако в сущности то же самое говорил в своих воспоминаниях генерал от кавалерии (с 1912 года) А. А. Брусилов, перешедший, в отличие от Деникина, на сторону большевиков. Бунтовавшие в 1917 году солдатские массы, свидетельствовал генерал, "совершенно не интересовал Интернационал, коммунизм и тому подобные вопросы, они только усвоили себе начала будущей свободной жизни"13.
Следует привести еще мнение одного серьезно размышлявшего человека, который, по-видимому, не участвовал в революционных событиях, был только "страдающим" лицом, в конце концов бежавшим на Запад. Речь идет о российском немце М. М. Гаккебуше (1875-1929), издавшем в 1921 году в Берлине книжку с многозначительным заглавием "На реках Вавилонских: заметки беженца"; при этом он издал ее под таким же многозначительным псевдонимом "М. Горелов", явно не желая и теперь, в эмиграции, вмешивать себя лично в политические распри.
