- Ну, хотел, - не унимался не по годам умный братишка. - Глупость хотел. Темно, еще шею сломаешь... а я перехода делать не умею.
А она умеет? Вместо того, чтобы вывести их прямо к замку, попала в лес. Где замок она понятия не имеет, и как вернуться назад, сказать по правде, тоже не совсем...
- Ишь ты какой! Не о сестре думаешь, а о переходе! Домой не попадешь, в теплую кроватку?
- Тише!
Игна, услышав то, что давно услышал более чувствительный братишка, застыла, осторожно толкая брата в сторону противоположную ежевичнику. Сразу вспомнились предупреждения старших: кассийцы на них не похожи. Они циничны и злы, способны на нечто, о чем воспитанной виссавийке знать не полагается...
Игну всегда интересовало до жути, что это за "нечто", о чем, закатывая глаза, так любила распинаться долгими вечерами целительница-мать.
- Они как хищники. Едят мясо других животных, но не это самое страшное - они "едят" друг друга. Наслаждаются чужими страданиями. Когда я подхожу к такому человеку, мне его не исцелять, мне его убить хочется. Их жертвы... они не лучше. С таким же удовольствием, как и их мучители, истязают слабейших. Для их женщин избавиться от ребенка - нормально. Их жрецы убивают детей, родившихся вне брака. Если такой ребенок даже выживет, то лучше ему не будет - его просто "сожрут". Я не понимаю жестокости этих людей. Не понимаю, как можно другим причинять боль и этим наслаждаться... Я не понимаю, как можно спать с мужчиной, его ненавидя.
- Мама, а что значит "спать с мужчиной"? - перебила однажды словесный поток матери Игна.
Мать как-то смутилась, потом на лице ее появилась странная улыбка, щеки порозовели, и она ответила гораздо мягче:
- Сама узнаешь, детка, когда время придет. И с нужным человеком. Тогда и возблагодаришь богиню, что не родилась кассийкой.
- Ты говоришь о любви?
- Я говорю о любви.
- А если она не ответная?
- Тогда это не любовь. Тогда надо идти к целителю душ и попросить избавить себя от пагубной страсти.
Игна заткнулась сразу. Она давно и безумно любила мужа соседки: улыбчивого Ларила. Ларил, казалось, отвечал ей взаимностью, но странная это была взаимность: в учебе помочь, подсказать заклинание, утешить словом ли, делом ли, но никогда не переступал он невидимой черты, за которую так хотелось переступить Игне...
Она даже книжку в библиотеке нашла, с запрещенными заклинаниями. Даже переписала приворот на бумажку и всегда носила на груди, боясь, что кто-то найдет.
