– Начнутся массовые аресты по списку. Друзья арестованных не смогут оставаться безучастными и будут вынуждены принять радикальные меры.
– Понятно. – О чем-то размышляет. – Если я вас правильно поняла, когда эти люди исчезнут, тысячи других поднимут бунт, вынуждая правительство на ответный шаг, что вызовет нагнетание обстановки и обратную реакцию, и это будет продолжаться до тех пор, пока терзаемая распрями страна не падет.
Завершает эту тираду торжествующая улыбка. Ловко завернула – похоже, я в ней ошибся. Возможно, и не только в ней.
– Наверное.
– А каким образом этот список попал ей в руки?
– Через меня.
– А вы знали, что это за бумаги? -Нет.
– Вы отдавали себе отчет, что это серьезные документы и нельзя допустить, чтобы они попали к плохим людям?
– Догадывался.
– Вы чувствуете за собой вину из-за того, что эти бумаги оказались у террористов?
– Пожалуй, да.
– Вам бы хотелось все исправить?
– А это возможно?
– Видите ли, в списках приведены адреса и фамилии ключевых фигур некой ныне бездействующей политической партии. Ее члены подвержены опасному заблуждению: они считают себя прослойкой между двумя противоборствующими сторонами, хотя ничего общего между террором и порядком быть не может. Наша задача – помочь им занять выгодную для них же самих позицию и присоединиться к нам, чтобы мы вместе могли выявлять и устранять террористические группы.
Стелет гладко, без единой запинки – видно, эту речь она произносит не впервые. Впрочем, не надо считать меня полным идиотом. В ее обращении недостает одной маленькой детали: парни в черных куртках отнюдь не похожи на обходительных дружинников из службы охраны общественного порядка.
– Случайно не посредством щипцов? Она спокойно на это отреагировала.
– От случайностей никто не застрахован. И у нас бывают казусные ситуации. Сами знаете: насилие порождает насилие. Потерять над собой контроль может любой; наши сотрудники – живые люди.
– Какой еще контроль? О чем вы говорите?! – Указываю на монитор: – Я все видел. Его методично пытали; никаких, как вы говорите, казусных ситуаций.
Ведущая недоумевает:
– Кого «его»?
– Того парня из видеоподборки, ему электроды на язык повесили.
– Вам кажется, что там, на экране, кого-то пытают?
– Да не кажется мне, там точно пытали. Я видел своими глазами.
– Это же нонсенс, поймите. С какой стати вам кто-то станет показывать подобные зверства? Если они вообще имеют место.
– Чтобы запугать.
– А зачем нам кого-то пугать? Мы ждем от вас помощи.
