«А знаешь что? – как-то раз сказала жена. – Теперь здесь все похоже на наш старый маленький домик, только палисадника не хватает». И они разбили палисадник и выложили тропку, которая огибала усадьбу кольцом. А чтобы ее было видно из окна, как раньше, пришлось снести переднюю.
Теперь осталось всего две комнаты, совсем как в прежнем доме, словно семейство никуда и не переезжало. Крестьянин с женой повеселели.
«Выходит, у нас и раньше было все, что нужно для счастья, – сказали они друг другу, – просто мы этого не знали. Спасибо за урок: золото научило нас довольствоваться тем, что имеешь».
Теперь все приобрело прежний вид – за исключением разве что буковой рощи. Крестьянин высадил новые саженцы, да только деревья растут медленно. Хозяин умер, так и не дождавшись того дня, когда можно будет гулять под тенистыми кронами в летнюю жару и любоваться белыми кружевами ветвей в зимнюю стужу.
Эту трогательную историю поведал в своей книге Вицино. Он не высмеивает деревенских жителей с их золотой лихорадкой и примитивными устремлениями.
Мне нравится, что мораль рассказа допускает разностороннюю трактовку. Да, они лишились буковой рощи, но месте с тем крестьянин перестал зависеть от монотонных полевых работ. А еще ему подарили одну важную хрупкую ценность: понимание, чего же ты хочешь от жизни. Золото уберегло его от обиды и разочарования. Всегда так: что-то теряем, что-то находим.
Впрочем, это не главное. Читаю Вицино, все больше проникаясь предметом его изысканий: в чем состоит природа «хорошо прожитой жизни», как он сам говорит. Он пытается понять, как находить радость в каждом миге существования, и помогает в этом читателям. Зачем суета и возня, к чему мы стремимся, ради чего зарабатываем деньги и проливаем кровь? Когда битва закончена и день тяжких трудов клонится к закату, что остается в качестве награды? Я жадно ищу ответы между строк.
Болею. Долгие дни, проведенные в постели, когда я был слишком слаб и не мог ходить, я читал слова Вицино и размышлял о его идеях. Добрые люди, которые за мной ухаживают, не понимают ни слова по-английски. Мы изъясняемся жестами. Особенно мои жесты и гримасы нравятся Ханне, молодой матери, – она каждый вечер воспроизводит их перед мужем, когда тот возвращается с работы. Хозяин очень стремится понять, но соображает медленно, смотрит на супругу бычьим взглядом, словно теленок из их стада, не в силах уловить суть этого немого представления. Ханна, крепкая, коренастая женщина, которая внешне напоминает мужа, обладает куда более живым и восприимчивым умом. Помню, когда я немного оправился и захотел почитать, я показал на пальто, в кармане которого лежала книга, и изобразил, будто листаю страницы. Эта женщина, я уверен почти на сто процентов, грамоте не обучена, но она меня сразу поняла.
