Сказав это, Барабас бросил в рот печенье и стал тщательным образом его пережевывать. Взяв пустой фужер, он сплюнул в него жидкую кашицу, и принялся за следующую галету. Надругавшись, таким образом, над десятком печенюшек, он поднес бокал к лицу, поболтал, придирчиво осмотрел, и удовлетворенно хмыкнул:
— Даже с избытком.
— Чего это ты такое делаешь? — с легкой настороженностью осведомился Крис.
— Придет время, узнаешь, — таинственно и немного зловеще, ответил Барайкин, — Лучше скажи, не раздумал еще, мою историю послушать?
Крис сидел на стуле, как на троне, видимо вживался в образ. Он по-королевски, благосклонно махнул рукой. Не хватало только батистового платочка.
— Рассказывай.
Вася повозился с жилеткой, извлек из кармана универсальный швейцарский нож, и приспособил ножницы. Взяв в руки книгу, он принялся ее уродовать.
— Ты будешь смеяться, но у меня тоже было тяжелое детство. Матушка умерла, когда мне было восемь с половиной. Сразу после ее смерти, отец стал сильно пить. И я малолетний пацан частенько оставался без надзора. В тот день было воскресенье, отец напился особенно сильно, и поднял на меня руку. Для меня это было впервые. Ударил он меня не сильно. Было, скорее обидно, чем больно. Но слезы катились в три ручья, мне было очень жалко себя, мамы не было, а бабушка жила в другом городе. Папа уснул в кухне, а я побежал в слезах на улицу. Я бежал и ревел, но никто из взрослых меня не остановил и не спросил, что со мной и где мои родители. Я бежал и бежал, поворачивал то налево, то направо. Пока, наконец, не оказался в совершенно незнакомом месте. Городок наш был не из крупных, и название его, тебе вряд ли о чем скажет. Но чтобы заблудиться восьмилетнему мальчишке, места было предостаточно.
Это был отгороженный редким забором пустырь, сквозь который проглядывали три ветхих покосившихся двухэтажных дома с пустыми черными провалами окон. Эти покинутые дома, определенно, предназначались под снос.
Стоял сентябрь. На улице царило бабье лето, было тепло, даже жарко. Слезы давно высохли, и во мне проснулось любопытство. В заброшенных домах могли храниться сокровища, которые мне предстояло найти. Таинственная чернота пустых окон манила. Не раздумывая, я пролез в одну из щелей, и устремился к ближайшему строению. Если бы я знал, какие "сокровища" мне предстоит обнаружить, то я бы со всех ног бросился бы прочь от этого места.
Входной двери не было, лишь чернел квадратный проем. Я осторожно шагнул в сумрак. Внутри пахло сыростью, мочой и застарелыми экскрементами и еще чем-то неприятным и незнакомым. Под ногами хрустело стекло, и валялся различный мусор, характерный для подобных мест. Я слонялся по комнатам первого этажа, не обнаружив ничего достойного внимания. В одной из комнат, в углу я увидел старую ржавую койку с шариками на спинке. Шарики могли пригодиться. Я смог отвинтить два. Остальные приржавели, и у меня не хватило сил их даже повернуть. Потом я немного попрыгал на кровати, извлекая из пружин свистящий скрежет. В итоге мне надоело это занятие, и я стал подниматься по скрипучей трухлявой лестнице на второй этаж. Некоторые из ступенек прогнили настолько, что ничего не стоило сломать ногу или вообще провалиться вниз. Но мне повезло, и я поднялся без помех.
