— Почему же она не съела все котлеты? — задумчиво произнесла пани Анеля.
— Побойтесь бога! Вам мало, что она съела две? Вам хочется, чтоб мы совсем без обеда остались? — Пани Леонтина готова была пустить слезу, она даже предусмотрительно извлекла из кармана платочек.
— Нет, нет, что вы?! — замахала на нее руками медсестра. — Вы меня не так поняли! Я имела в виду аппетит кошки! Если она забралась в кастрюлю, она должна была съесть все котлеты…
— Может, она вполне насытилась двумя, а остальные оставила на после. Это же большие котлеты. С кулак. Посмотрите! Нет, я этого так не оставлю. Я сейчас же иду к учительнице и выскажу ей в лицо все, что я думаю о ее кошке!
Медсестра пыталась удержать старушку и даже высказала предположение, что котлеты съела не кошка учительницы, а какая-то пришлая, чужая кошка, одна из тех, которые ютятся в развалинах и орут ночами под окнами. Но этим она только подлила масла в огонь.
— Если бы в доме не было кошки, сюда бы не сбегались коты со всей Варшавы! Мало, что они спать не дают, так еще хватают из кастрюль котлеты! Нет, я этого так не оставлю!
Михал был вне себя от радости. Ну, теперь Агнешке несдобровать! Так ей и надо! Теперь она перестанет носиться со своей Кисулей. Может, и вообще в кухню перестанет ходить. И тогда они с Витеком снова будут заниматься вдвоем, как раньше.
Доставая из кладовки кастрюлю с бигосом, Михал случайно сдвинул крышку с маленькой кастрюльки Шафранцев. Мальчик хотел накрыть ее обратно и вдруг, случайно заглянув в нее, оцепенел.
— Вот так номер! — пробормотал он, потрясенный. — Вот так номер!
В это воскресенье пани Толлочко после обеда не прилегла отдохнуть. Из большого шкафа, где все было сложено ровненько, как по линейке, она достала внушительного вида корзину с крышкой.
— Как ты считаешь, Агнеся, кошка отсюда не выпрыгнет? — спросила она племянницу и, заметив в глазах девочки испуг, пояснила: — Не пугайся. Я совсем не собираюсь держать Кисулю в этой корзине. Просто я в ней отвезу кошку в Констанцин к пани Кобежицкой. Она очень любит кошек.
— Вы собираетесь отдать Кисулю?
— Да.
— Насовсем?
— Насовсем, — сказала твердо учительница, стараясь не замечать слез в голосе девочки. — Ты же видишь, что делается. Разве можно так жить дальше? Что бы в доме ни случилось, во всем бедная кошка виновата. Не могу же я ее держать взаперти, как собаку…
— И вам… не жалко ее отдавать?
— Я думаю, что без нее нам будет спокойней. И в доме чище, — уклончиво ответила пани Янина.
