– Я попробую.
Дварфы, вошедшие молча, некоторое время слушали разговор. Потом присели у огня на корточки, не желая пользоваться обычными для норвежских домов низенькими скамьями и древесными колодами. Ансгара это не смутило, потому что скамьями здесь вообще мало кто пользовался, предпочитая полежать на оленьей шкуре рядом с очагом. И сейчас на полу было разбросано множество таких шкур. А уж за стол, стоящий в другом конце зала, вообще никто, кроме самого юного конунга или его родителей, когда они были еще живы, в доме никогда не садился. И сам Ансгар сел сейчас только потому, что за стол сел сотник Большака, хотя с удовольствием сел бы на шкуру.
– Что расскажете? – поинтересовался сотник, протягивая дварфам свою баклажку с вином.
Дварфы молча замотали головами – от вина отказывались.
– Мы все сделали, как надо… – сообщил Истлейв. – Договорились… Они переделают последний проход. Старый закроют, запекут и сделают непроникаемым, новый выведут, как вы сказали, в скалу. Оставят только тонкую стену, которую легко разрушить плечом. Кто захочет выйти в ту сторону, сразу свалится с обрыва.
– Стражи с ними нет? Спрашивал?
– Восемь воинов на выходе. Караулят, чтобы не ушли.
– Я не понимаю… Они такие хорошие землекопы… Почему же тогда сами не могут сделать выход в другую сторону, чтобы спокойно уйти? – спросил конунг.
– А что тогда Торольф сделает с их семьями?.. – спросил Истлейв, почесывая свою нерасчесанную бороду. – Жены и дети стали заложниками и сейчас сидят в Красных скалах тоже под охраной стражи. Если дварфы не будут копать или убегут, стража убьет женщин и детей. Так пригрозил Одноглазый. Мы именно с этой стражи, кстати, и собирались начать. Там двадцать воинов следят, чтобы не разбежались дети. Сначала надо освободить семьи, потом копатели сами выйдут. Так мы планировали.
– Но там же, в Красных скалах, насколько я помню, есть подъемный мост, – сказал конунг. – Наверное, он поднят, чтобы никто не ушел. Как вы хотели туда попасть?
– Мост для посторонних, – улыбнулся дварф, и улыбка совсем изменила его грубое лицо и сделала даже приятным и приветливым. – У нас свои ходы. Не забывай, конунг, что мы подземные жители. Для нас путешествовать под землей то же самое, что для вас плавать по воде. Это не слишком трудно, хотя там тоже есть свои опасности. Но не в наших краях. Опасности обычно встречаются в старых заброшенных подземельях, где любит поселяться всякая нечисть. В полуденной стороне Швеции много таких мест. Дварфов там истребили, а в подземельях живет нечисть. Есть нечисть из нелюдей, есть вообще непонятно какая. Я вот слышал о подземных драконах и великанских червях-людоедах. Эти людоеды одинаково поедают и людей и дварфов. И горе тому, кто туда сунется. Слышал я, в прошлом году четыре сотни шведов решили воспользоваться заброшенным подземельем по своим военным делам, и все там сгинули, когда нечисть на них полезла. Человека три, кажется, сумели спастись. Вышли седые и согбенные, без сил, без разума. Когда там дварфы жили, они за подземельями следили и нечисть не пускали своими заговорами. А теперь все проходы свободны. И под землей живет беда.
