Она испуганно перевела дух. Лариса молчала.
— Да, я привязываюсь. Я это чувствую. Я знаю, как это неприятно, когда кто-то привязывается. Но я ничего не могу с собой поделать. Я в ловушке, я не знаю, как с этим бороться. Иногда мне кажется, что если бы мне сказали, что можно вот это, вот эту привязчивость, как-то отрезать, отделаться от нее, я бы избавилась, по живому бы выдрала. Как попавший в капкан волк перегрызает себе лапу, чтобы выжить… — и замолчала ненадолго.
— Ведь все у нас с ним еще будет? Ведь еще только все начинается… И все будет хорошо. Он переедет ко мне жить. Мы будем жить вместе. Он повзрослеет. Он станет совсем другим: обязательным, ответственным, будет зарабатывать деньги, и мы с ним заведем детей. Понимаешь, детей: таких маленьких, хорошеньких… Только он почему-то мне не звонит…
— Что ты говоришь? Что ты говоришь? Что у тебя с ним будет? Посмотри правде в глаза: все уже давно кончилось, и не надо цепляться за прошлое, надо принять все, как есть… — Лариска по-прежнему была невозмутима и мудра, и рядом с ней Татьяна со своей истерикой чувствовала себя полным ничтожеством.
— Хорошо тебе рассуждать с умным видом! Сидит тут, ручки сложила, как святоша. А сама-то! Спишь со всеми подряд — как это называется? — тут же мстительно выдала она. — Хорошо, ты спишь со всеми, сильная такая, уверенная, мужиков кадришь пачками — скажи мне, что делать?! — ей вдруг захотелось уйти, но больше устраивать шоу было не перед кем, и Татьяна схватила подругу за руку. — Я не могу больше, не могу, не могу… Я слабая. Слабая… Зачем такие, как я, рождаются на свет? Зачем меня так воспитали? Меня никто не любит, я никому не нужна. Мне так больно… — и она разрыдалась.
— Я могу тебе сказать? — непонятно было, обиделась Лариска или нет. — Почему ты думаешь, что я — сильная? Ты вообще знаешь, какая я? Что ты обо мне знаешь? Ты ведь только о себе говоришь постоянно, о себе и об этом Андрее. Ты никогда ничего у меня не спросишь: как я живу, чем я живу?!
— Я только о себе говорю?! — взвизгнула уязвленная Татьяна. — Да все я про тебя знаю! Ты никого не любишь, спишь сразу с несколькими мужиками. И, заметь, я ни разу тебя не осудила, всегда вежливо здоровалась с твоими хахалями!
— Не осудила! За что меня судить? Что ты видела — как ко мне кто-то приходил? Что ты понимаешь! Я их всех люблю. Всех, таких, какие есть: глупых, умных, богатых, бедных, женатых, полных придурков… Люблю! Ты не представляешь, как я их люблю. Сейчас, — она подскочила к шкафу, вытащила пачку фотографий и стала совать их Татьяне. — Это — Киселев, это — бывший шеф, красавчик, это — Гришка, сосед по прошлой квартире… Я их всех люблю. Я для них для всех все сделаю. У меня столько любви в сердце, что хватит на весь мир. А что будет через десять лет, через двадцать? Все мои подруги будут сидеть в окружении семьи: детей, внуков, а у меня будет только пачка фотографий мужчин, которых я любила… Может быть, мне тоже хочется, чтобы кто-то был рядом…
