— Индо-пакистанский конфликт? — удивилась Татьяна: все, что он говорил, казалось ей дикостью, домыслами заигравшихся мальчиков.
— Да, есть у меня стволы, есть “мыло”, — язык у Андрея развязался. — По крайней мере, я уверен, что, когда начнется заварушка, у меня будет что взять в руки.
— Но если начнется такая заварушка, поздно будет брать что-то в руки!..
— Ай, отстань, женщина, все равно ты ничего не понимаешь…
— Подожди, подожди… Хорошо, начнется что-нибудь попроще, то есть ты готов в армию идти, родину защищать?
— Какую родину? Ни в какую армию я не собираюсь. Я себя, мать свою, сестренку защищать буду, а не все эти жирные морды; разворовали страну, разграбили, а мне с экрана про патриотизм рассказывают! Они там нефть делят, газ, а я ради этого должен в дерьме два года сидеть, портянки дедам стирать?! Я и без армии шмальнуть из любого ствола смогу, если потребуется.
Татьяна уже ничего не понимала… В голове гудело от спиртного, и она отправилась в ванную, чтобы прийти в себя. Но при нажатии на выключатель лампочка, сверкнув, лопнула. Она вздрогнула, постояла, соображая, потом, порывшись в кухонном шкафу, нашла новую и позвала:
— Андрей! Лампочка лопнула — вкрути!
— Подожди, у меня тут такая заварушка, — он яростно щелкал по клавиатуре.
— Что значит — подожди? Тебе трудно лампочку вкрутить? Как пиво — так ему купи, а как помочь мне сделать что-нибудь по дому — так подожди!
— Купила пиво — так я теперь его отработать, что ли, должен?
— Конечно! Должны же быть у тебя какие-то обязанности. Я тебя кормлю, пускаю в Интернет рефераты скачивать. Должна же быть какая-то благодарность! Ты приходишь, пользуешься всем… Хоть бы раз пришло в голову посуду помыть, прибраться! — Иногда она, уходя на работу, не будила его, жалея и давая выспаться. Благо дверь можно было просто захлопнуть. — Сколько раз я тебя просила — наведи порядки, не в гостинице же!
— Да почему же ты ничего не можешь делать просто так! Обязательно ждешь благодарности. Постоянно я тебе чего-то должен.
— Тебе трудно лампочку вкрутить? Какой ты еще маленький! Мужчина бы давно уже все сделал.
Андрею и самому уже стало стыдно. Он встал, нервно отшвырнув стул, молча взял у нее из рук лампочку и попытался вкрутить. Он злился, и руки его не слушались. Татьяна стояла рядом, чувствуя радость победы. Раздражение прошло, и она смотрела на него с умилением.
— Какой же ты у меня еще маленький, не самостоятельный. Всему-то тебя учить надо… — она ласково отстранила его, собираясь показать, как надо: живя одна, она многое умела делать сама.
