Княгиня Ольга собралась в дальнюю дорогу за единый час. Взяла с собой Ярополка да три сотни воинов.
Вышла из города тремя обозами, через трое ворот – на юг, на север, на восход. Чтобы соединиться в назначенном месте, на дороге, ведущей на запад.
Святослав же пировал со Свенельдом до глубокой ночи.
Пробудился в княжеском тереме, на княжеской, на материнской постели. Кровать просторная, семеро улягутся не толкаясь, балдахин, кисти, позолота. А бокам жестко. Покрутился – жестко! Матушка не тешит пуховиками свое княжеское тело, на кирпичах спать мягче.
Подумал обо всем этом и ахнул. Почему он в кровати матери? Где Ольга?.. Кто раздел, разул? Что с ним? Было о чем спросить себя, но от каждой мысли голова трещала, стены изгибались, потолок волчком кружился.
И вдруг – стошнило.
Прибежали слуги.
– Воды! – прохрипел Святослав.
Напился. Снова стошнило.
Подали квасу. Выпил. Заснул.
Пробудился со страхом, но – потолок стоял на месте, через открытое окно залетал ветерок с Днепра, рекой пахло.
Поднялся. Оделся. Вышел из опочивальни. Стражники глядели на князя понимающе.
– Я этого проклятого вина во всю мою жизнь в рот не возьму, – сказал им Святослав.
К нему уже шли с кувшином воды и с тазом. Умылся. Утерся.
– Платье бы поменять, – предложил спальник.
– Грязное? – спросил князь.
– Дорожное.
– Неси что у тебя есть.
Подали византийские шелка, парчу, бархат.
– Мое несите! Из моего терема! Пока так обойдусь.
Заглянул в тронную светлицу, а там бояре, воеводы, дворцовая челядь. Упали перед князем на колени.
Постоял, посмотрел. Прошел через светлицу. Сел на золотой стул.
Самый родовитый из бояр, Вышата, сказал с поклоном:
– Дозволь, великий князь, к руке твоей подойти?
– Зачем Киеву царьградские порядки? Меч целуйте! Мечу клянитесь. Меч кривую совесть быстро лечит.
Церемония получилась долгая, но только после окончания целования меча ему сказали:
– Тебя, князь, народ ждет.
Запламенел щеками от гнева, никого, однако, не попрекнул. Пошел из дворца. Дружинники подняли князя на щитах. Понесли через толпу, и он говорил время от времени:
