— Того, куда Иосиф Аримафейский отправил Святую чашу? — Глэдис хотелось сказать это язвительно, но не получилось.
Сестра Уэнна кивнула.
— Царство небесное? Но это означает смерть.
— Сердце любого доброго христианина возрадовалось бы переходу в жизнь вечную, но Сибилла де Фонтмари прожила шестьдесят два года и родила пятерых детей. Увы, не семерых, но она служила другим способом. Чаша добра к тем, кто исполняет ее волю. — Сестра Уэнна что-то протянула Глэдис: — Это твое.
Это было серебряное кольцо с замысловатым узором.
— Мое?
— Да, это кольцо девы чаши. Надень его.
Помешкав, Глэдис надела кольцо на средний палец правой руки. Оно оказалось точно впору.
Словно это было сигналом, ворон вдруг устремился с креста к воротам. Это была явная команда. Обычно ворота закрывались сразу после вечернего колокола, но сейчас сестры, выполнявшие эту работу, медлили, глядя на черную птицу.
— Довольно, сестры, — хлопнув в ладоши, сказала настоятельница. — Это всего лишь птица, ужин стынет.
Перестав слоняться вокруг, сестры потянулись за настоятельницей в трапезную. Остались только Глэдис, сестра Уэнна и две монахини у ворот. Когда они торопливо стали закрывать вход, ворон с карканьем спикировал вниз.
Монахини отскочили.
— Я не могу просто выйти, — сказала Глэдис.
— Никто тебя не остановит.
Это казалось столь неправдоподобным, и Глэдис решила, что это проверка. Когда ее вернут назад и станут задавать вопросы, она поймет, что все это чепуха. Она сделала несколько шагов, потом повернулась:
— Мне нужны припасы.
— Нет, не нужны.
— Мне нужно знать…
— Тебе ничего не нужно. Иди. Доверься Господу. И ворону.
Глэдис перевела взгляд с монахини на ворона, но знала, что должна выполнить это, и это не просто долг. Она призвана.
Ноги сами понесли ее к открытым воротам. Ожидая, что ее в любой момент остановят, Глэдис миновала привратниц, которые, казалось, не видели ее, и вышла на неровную дорогу, ведущую через поля, быстро исчезавшие в меркнущем свете.
У нее не было даже фонаря. Как только она доберется до темных деревьев, она потеряет дорогу и заблудится.
Но никто не помешан ей уйти.
К тому же она в священном путешествии.
Словно подтверждая это, птица поднялась в небо и, взмахивая крыльями, повела ее вперед. За деревьями в вечернем небе на вершине холма темнел монастырь.
Дрожа от страха и волнения, Глэдис следовала за вороном в сгущающуюся темноту ночи.
