Это неловко, но я попытаюсь быть деликатным, как могу. Возможно, у меня мало опыта в общении со слабым полом, но по крайней мере я знаю, что к таким вещам надо подступаться с заботой и осмыслением.
18 апреля 1806 года
Я толком не понимаю, злиться на мерцающий вокруг нас свет или нет. Не могу отрицать, это очень весело и радостно, когда мы с Уиллом вместе в постели, целуемся и касаемся друг друга. Даже приятно, когда мы пытались сделать это в кресле. Но я не верю, что ошиблась, считая, что каждый раз, когда мы в постели… гм… и даже когда в кресле, свет становится ярче.
Уилл не упомянул об этом, но наверняка он должен был заметить. Когда мама говорила, что брачная постель доставляет удовольствие, она ничего не сказала о сиянии. Если свечение — естественный результат прикосновений мужчины и женщины друг к другу, тогда требуется определенная скромность, чтобы наша активность не стала заметной, во всяком случае, не более заметна, чем скрип кровати (хотя в последний раз Уилл двигался медленно и мягко, чтобы она не скрипела, а я изо всех сил старалась не шуметь).
Если такой свет это нечто необычное, тем более важно не привлекать к себе внимания.
И свет отвлекает. Прошлой ночью Уилл целовал мне грудь, заставляя меня задыхаться, и свет начал становиться ярче под пологом кровати. Я плотно задернула полог, как и шторы на окнах, опасаясь, что свет могут заметить проходящие мимо люди. Я зажмурилась, на какое-то время это помогло и усилило ощущения, которые дарил мне Уилл, скользя губами по ложбинке на груди вниз к моему животу. Я ухватила его за волосы, когда он спустился ниже, поскольку то, что он собирался делать, похоже, крайне дерзко. Но даже с закрытыми глазами я могла сказать, что свет становится ярче, он был ярким, как солнечный свет, и раздражат, как утром раздражают солнечные лучи того, кто хочет еще поспать.
Если не считать того, что я не хотела спать. Я хотела, чтобы Уилл снова был во мне, хотела не думать о сиянии света и о том, что это значит.
— Уилл… ох… ах! Уилл… — Я пыталась говорить, но это было трудно, поскольку он не только целовал меня, спускаясь ниже, но делал нечто неописуемое пальцами, это заставило меня на время потерять разум.
Свет стал даже ярче.
— Свет, — выдохнула я.
— Мм… — Уилл снова заскользил губами по моему животу вверх, к груди.
— Ох! — Больше я ничего не могла сказать. Он поднялся надо мной, света он точно не видел, потому что его глаза были сильно зажмурены, и когда он вошел в меня, я могла думать только о нем, о том, что он во мне, о прикосновениях его рук и губ. Я могла лишь крепче прижимать его к себе, обхватив ногами, чтобы мы слились еще глубже. Свет на этот раз вспыхивал вокруг нас с яркостью молнии, так что я рада, что закрыла глаза, поскольку уверена, что иначе ослепла бы.
