— Лучше? — с трепетом уточнила Кейти.
— Нет. То есть я хочу сказать, что у меня не было возможности… Я имею в виду, что не хочу знать… О, черт бы все побрал!
— Что ж, прекрасно, Венис, вам лучше знать.
— Ничего не произошло! Ничего!
— Успокойтесь, милая. Рим не сразу строился… Вы получите Маккэнихи.
— Повторяю: он мне не нужен.
Это была ложь, и, судя по тому, что глаза над платком прищурились с явным недоверием, Кейти тоже это понимала.
Ноубл проснулся поздним утром, когда в окно вливался яркий солнечный свет, и, прижав к глазам кулаки, застонал. У него было такое ощущение, словно кто-то насыпал под веки целое ведро колючего песка. Но он заслужил свои мучения. Прошлой ночью его охватило глубокое негодование, и он второпях забыл о том, что вначале предложил Венис свою комнату. Вот такое рыцарство.
Достав из седельной сумки бритвенные принадлежности, Ноубл взбил в миске мыльную пену и, намылив лицо, взглянул в зеркало. То, что он там увидел, ему не понравилось.
Венис, должно быть, сочла его сумасшедшим. О чем он только думал, когда так разорался на нее? Думал? В этом то и дело. С того момента как он узнал, что Венис в городе, он вообще потерял способность здраво мыслить. В эти дни он только и делал, что переживал. Он ворвался к ней в комнату, схватил ее, поцеловал, а затем чуть ли не назвал проституткой и убежал прочь.
Какое ему дело, если она выросла и стала такой, как Адель?
Бритва дрогнула в руке Ноубла, и капля крови заалела в густой белой пене. Ноубл выругался и решил извиниться, как только увидит Венис — даже если это его убьет.
Кейти сдула пену с кружки пива, долила ее и подтолкнула к одному из своих прибыльных посетителей. Тайком отрезав кусок жевательного табака, она бросила его в бочонок, чтобы придать слабому напитку за доллар чуть больше крепости. Бог свидетель, ей нужен каждый цент, который можно выжать из этого заведения. Вот сейчас уже почти одиннадцать часов, а все, что она продала, — это пара кружек пива и полдюжины чашек кофе.
На втором этаже открылась дверь, и все головы в зале мгновенно повернулись в ту сторону. В поле зрения плавно появилась Пегги с темно-рыжими локонами, подпрыгивающими вместе со всем остальным, и среди посетителей пронесся стон разочарования.
— Ах, извините! — произнесла смертельно оскорбленная Пегги. — По-моему, только на прошлой неделе я была достаточно хороша для многих из вас.
Так как посетители не обращали на нее внимания, лицо Пегги приобрело восхитительный красный оттенок, и она, мотнув хвостом, гордо отправилась туда, откуда пришла.
