– Мы слишком рано... – Антиген Одноглазый икнул и осушил свой кубок.
Он уже был мертвецки пьян.
– Стасикрат! – позвал Александр, и этот звучный окрик вырвался в анфиладу комнат, примыкающих к царским покоям дворца Дария, эхом пробежался по ним, постепенно затихая в отдалении.
Даже в брачную ночь Александр не позволил заменить жёсткое ложе на мягкое, но глаза Роксаны светились безоблачной счастливой благодарностью.Створчатые дверцы из красного дерева были распахнуты на просторную лоджию, и восходящее над благоухающим цветущим садом красное солнце ласкало постель, сияло на золотой кайме пурпурного балдахина, на золотой с рубинами рукояти ножа, искусно изготовленной в виде крылатого льва. Александр лениво рассматривал подаренный на свадьбе Мазеем нож и выглядел если ни счастливым, то по крайней мере необыкновенно беспечным и беззаботным. При появлении Стасикрата он откинул нож на украшенный слоновой костью столик с остатками сладостей и фруктов на блюдах, а Роксана смущённо натянула покрывало к подбородку.
– Я желаю, – объявил Александр Стасикрату, – чтобы это безумство... приняло... – он неопределённо взмахнул рукой и повёл над головой, не в состоянии выразить, чего же ему собственно хотелось. – Да, божественный размах.
Стасикрат с пониманием глянул в потолок, заурчал невнятно, замурлыкал себе под нос, затем оглядел рассеянно все углы и, наконец, осторожно предложил:
– Мы можем женить твою армию.
Столь неожиданное предложение удивило Александра, и он сел в постели. Он быстро прикинул все за и против и усмотрел известные политические выгоды.
– А что? У меня десять тысяч македонян и греков, холостых и тех, у кого жёны остались в Элладе. Они гибнут в сражениях, а их гибель невосполнима... Вот что, Стасикрат, – вполне серьёзно объявил он изобретательному строителю и устроителю развлечений. – Подготовь указ. Если они любят своего царя и его супругу, пусть все женятся. Кто не найдёт иной подруги, пусть женится на персиянке. Женившиеся в течение месяца со дня подписания указа сыграют свадьбу за мой счёт! Иди, Стасикрат. И не медли. – Когда скорые шаги Стасикрата удалились и затихли, он взял со стола чашу с вином и обратился к Роксане: – Такого поступка ещё никто не совершал, и это украсит мою славу. – Потом с внезапной рассудительностью продолжил, отвлекаясь привычными государственными размышлениями: – Если ты родишь сына, эти десять тысяч лучших моих воинов не увидят в нём чужака...
