Затем камеристка подошла к гардеробу и вытащила оттуда лиф с рукавами и юбку. Все вместе составляло платье, которое должна была надеть Мэгги. Нижняя часть платья представляла собой расширяющуюся книзу юбку из рыжевато-коричневой бархатной парчи, отороченную коричневым мехом. На бархатном, в тон, лифе был квадратный вырез с золотой вышивкой по краю, а на рукавах широкие манжеты с отворотами из темно-коричневой куницы. Золотое кружево на рукавах сорочки едва выглядывало из-под них.
— Ну как? — улыбаясь, спросила Гризель.
— Оно прекрасно! — воскликнула Мэгги. — Просто само совершенство! — И крепко обняла пожилую служанку. — Спасибо, Гризель! Спасибо тебе!
— Я хочу, чтобы родственник короля увидел, какая ты красавица, — сказала Гризель. — Пусть знает — ты такая жена, которую не стыдно представить ко двору, когда король вернется со своей супругой. Хочу, чтобы он тобой гордился, как мы все тут, в Брег-Ашере.
Она смахнула несколько слезинок со своих карих глаз.
Мэгги и сама едва не прослезилась.
— Помоги мне одеться, — произнесла она дрогнувшим голосом.
Да что с ней сегодня такое? Наверное, потрясение от того, что она все-таки проиграла состязание. До сих пор ни один искатель ее руки, осмелившийся принять вызов, не сумел обогнать ее даже бегом, хотя в случае с Юаном Хеем она нарочно прошла весь путь еще и верхом, чтобы он все как следует понял.
Брачный контракт подписан несколько недель назад. Она уже замужем за Фингелом Стюартом. Но сегодня он завоевал ее уважение и доказал, что достоин быть ее мужем, достоин унаследовать Ашер-нам-Брег и зачать с ней детей.
Мэгги молча стояла, пока Гризель застегивала на ней юбку, изящными складками ниспадавшую на пол. Затем просунула руки в рукава лифа. Гризель тщательно зашнуровала его на спине золотой лентой. Мэгги аккуратно села, чтобы камеристка смогла красиво расчесать ее роскошные длинные каштановые волосы. Сегодня они останутся распущенными как знак ее целомудрия. Чтобы локоны не распадались, Гризель повязала ей на лоб золотую ленту, расшитую крохотными сверкающими кусочками золотого кварца. Мэгги встала и взяла у Гризель мягкие кожаные перчатки — в церковь они поедут верхом, а служанка укрыла ее плечи меховой накидкой.
— Ты готова, — сказала Гризель.
Мэгги спустилась по лестнице в большой зал, где ее ждали мужчины семейства. Дед надел длинный темно-коричневый бархатный камзол с пышными рукавами и большим меховым воротником. Мэгги улыбнулась ему, перевела взгляд на мужа, и глаза ее широко распахнулись, удивленно и одобрительно. Если, как сказала Гризель, Мэгги достаточно хороша, чтобы появиться при королевском дворе, то и лорд Фингел Стюарт тоже.
