– Устал, – со вздохом пожаловался Ремезов и опустился на стул. – Ну что там у тебя?
Он проинспектировал напитки и закуски и остался доволен результатами.
– Разбаловал я тебя. По заграницам шляешься, нахватался там всяких манер. Неплохо устроился, – икорка, балычок, лосось… Так, а это что у нас такое?
Ремезов приподнял сверкающую крышку и вдохнул аппетитный запах.
– И повара за собой личного таскаешь, что ли? Ты кто у нас сегодня? Фомин?
Фомин молча уселся напротив Ремезова, откупорил бутылку шотландского виски, плеснул в стакан, добавил содовой и протянул напиток генералу. Себе он налил коньяк.
Ремезов поднес стакан к носу, широко раздул ноздри и блаженно прикрыл глаза.
– Надо же! Дрянь дрянью, хуже любого самогона, а вот нравится и все!
Он открыл глаза и сумрачно посмотрел на Фомина.
– За что выпьем, Фомин? За то, что ты провалил операцию?
Брови Фомина чуть заметно поползли вверх, но он промолчал и, последовав примеру генерала, отпил глоток коньяка.
– Надо же так лопухнуться! – закусывая балыком, сказал Ремезов. – Я от тебя такой подлянки не ожидал.
Он внезапно нахмурился и отложил вилку в сторону.
– Помещение продезинфицировал?
– Об этом нужно сразу спрашивать, – с легкой иронией заметил Фомин.
– Я сам знаю, что мне спрашивать, а что нет, – проворчал Ремезов. Он отправил в рот очередную порцию балыка, какое-то время методично работал челюстями, затем вытер рот салфеткой и откинулся на спинку стула.
– Устал я, Фомин. Как собака устал. Ты вот сидишь тут, икорку трескаешь, а я пашу, как проклятый. Наверху все взбесились, перегрызлись между собой, а крайними, как всегда, будем мы.
Он сделал еще глоток и невесело рассмеялся.
– Вот сейчас бы расслабиться, выбросить всю эту муру из головы, а хотя бы и напиться… Ан нет, не могу. Дела проклятые не дают. А из-за тебя, Фомин, у меня постоянно головная боль. Ладно, к делу!
