– Веселишься! – мрачно посмотрел он на женщину. – Ну, ну…
Он поднял стонущего от боли монгола с земли, наградил его парой подзатыльников и отпустил восвояси. Тот прохромал с десяток метров и также испарился.
– Я же просил не смотреть на меня! Эй, это, случаем, не твои фокусы?
Он с подозрением посмотрел на девушку.
– Нет, нет, – успокоила она его. – Я здесь ни при чем. Такое, действительно, бывает. Ты правильно сделал, что отпустил этого беднягу. А ты молодец, умеешь постоять за себя.
Ермаков пренебрежительно махнул рукой и спросил:
– Так как насчет одежды?
– С одеждой нет проблем. Если бы мы были в другом месте…
Она немного подумала и решительно произнесла:
– Что об этом говорить. Отвернись, Ермаков!
Ермаков выполнил приказ и услышал за спиной треск разрываемой материи.
– Теперь можешь повернуться.
Она протянула ему лоскут. Ее одежда теперь чем-то напоминала греческую тунику, верхний край которой едва доходил до середины бедер. На ногах девушки были золотистые сандалии, волосы на голове собраны в высокий узел.
– Ну что, так и будем стоять с открытым ртом?
Ермаков очнулся, перевел дыхание и взял протянутый кусок ткани. Он обернул ее вокруг бедер и задумался над тем, как закрепить. На помощь опять пришла незнакомка. Она вытащила из волос заколку и собственноручно закрепила ткань. Затем отошла в сторону и критическим взглядом осмотрела Ермакова с головы до ног.
– Неплохо. Похож на туземца. Впрочем, ты таковым и являешься.
– Я сейчас умру, – жалобно произнес Ермаков. Он все еще поражался той удивительной легкости, с которой эта девушка, или молодая женщина, меняет свой облик. С каждым разом она становилась еще красивее, хотя Ермаков готов был поклясться, что такое просто невозможно, поскольку противоречит всем его знаниям о женской красоте.
– Я это уже слышала, – с легким смехом сказала она. – Ты какой-то заторможенный, Ермаков. Здесь рядом река, тебе нужно освежиться.
– Хорошая идея, – согласился с ней Ермаков. – Ты пойдешь впереди, будешь показывать дорогу.
– Боишься, что убегу?
– Шагай, шагай, – проворчал Ермаков и тихо добавил: – Красотка.
– Ты не сбежишь, пока я буду плавать? – спросил Ермаков, когда они вышли на пологий песчаный берег. Река была достаточно широкой, противоположный берег едва просматривался в легкой дымке. Ветер улегся, вокруг была непривычная для его уха тишина. Он подумал, что в этом странном мире без теней, похоже, нет ни птиц, ни животных, и вполне возможно, что он и девушка были здесь единственными живыми существами.
