– Еще чего не хватало, – фыркнул Риган. – Кейнс, вы предлагаете нам прогуляться к кремлевским урнам?
– Там нет урн, – жестко ответил Кейнс. – Там сплошная азиатчина и свои правила игры, в которые избирательные кампании не входят. В Кремле все решают шепотом, подмигиванием, молчанием, наконец… Я уже говорил, мы намерены провести ряд специальных мероприятий с тем, чтобы ослабить противников Сергеева. Для нас же будет лучше, если он станет полновластным хозяином Кремля, а не старшим среди знатных бояр.
– Сколько времени еще протянет нынешний генсек? – спросил президент.
– Он в критическом состоянии и может умереть в любой момент, даже сейчас, когда мы разговариваем с вами.
– Да, я видел его полтора года назад, – кивнул вице-президент, – когда был на похоронах Андропова. Он мне показался очень болезненным, даже дряхлым и немощным человеком. Не понимаю, зачем они его выбрали?
– Объяснение простое, – пожал плечами Кейнс. – В России сложилось двоевластие. Этот человек всех устраивал, ибо фактически ни одного дня не правил государством. Двоевластию, похоже, подошел конец. Но я вернусь к своей мысли. Для проведения специальных мероприятий в Москве нужы две вещи: директива президента и деньги.
Он улыбнулся и добавил:
– Причем двадцать миллионов мне нужны немедленно, уже сегодня…
– А нельзя ли снять эти деньги с других операций ЦРУ, – поинтересовался вице-президент. – Или из ваших закрытых фондов?
– Нет, нельзя, – сухо сказал Кейнс. – Извините, но мне надоело быть крайним. Я и так на сенатских совещаниях провожу больше времени, чем в своем служебном кабинете.
Он повернулся к президенту:
– Вы подпишете соответствующие директивы, господин президент?
– Да поймите же вы, наконец, Кейнс! – взорвался Риган. – Конгресс нас живьем съест! Двадцать миллионов куда ни шло, но вы же втягиваете нас в астрономические расходы! Конгресс никогда не пропустит такие суммы и будет прав!
– Риган, предоставьте решать эту проблему мне.
Руководитель аппарата Белого дома наткнулся на сумрачный взгляд президента и обиженно замолчал.
Президент не спешил с ответом. Советам нельзя доверять, но и в словах Кейнса был резон. Существовало и еще одно важное обстоятельство. Когда президента переизбрали на второй срок, его советники и жена – самый близкий и преданный друг – настойчиво советовали ему сменить имидж, подумать о своем вкладе в мировую цивилизацию, другими словами, они советовали ему стать миротворцем. Возможно, они и правы… Президент коснулся рукой груди, безошибочно определив то место, куда ударила пуля четыре года назад, в марте 1981. Она прошла всего в дюйме от сердца. Он нашел в себе силы вернуться к жизни и быть полезным Америке и народу. Но испытанные им болезненные ощущения навсегда остались в памяти. Особенно это касается первых двух месяцев после покушения, когда он мог работать всего по нескольку минут в сутки, а его раненое легкое постоянно нуждалось в ингаляции. Он не хотел, чтобы нечто подобное произошло с ним во второй раз.
