Чёртов меч | страница 2



После «Ночи перед Рождеством» к русской литературе чёрт особенно благоволил. Он тайком хранил первое издание «Вечеров…», как бесталанный художник-неудачник тайно хранит гениальную карикатуру на себя, сделанную мастером от широты души и весёлости нрава. Чёрта восхищала снисходительность Гоголя к маленькому человеку — и маленькому чёрту заодно — как слегка оскорбляла высокая булгаковская гордыня. «Писать Самого с фаворитами — это конечно, это да, никто и не спорит, — думал чёрт, — но ты вот на безымянных обрати внимание! На тружеников из глубинки! Всё ушло… Серебряный век уже не был на это способен…»

А новые авторы и вовсе не радовали. Свежие образы, изготовленные новыми творцами, не тянули и на карикатуру. Ради своего тайного кайфа, чёрт мог простить писателю чёрт знает, что — самую злую насмешку — но не тоскливое и однообразное убожество. Адский консультант по человеческим литературным делам, в приёмной у которого чёрт иногда ошивался, за кружечкой горячей смолы, закусываемой свежим асфальтом, невесело шутил, что в опусах нынешних писак чёрта не отличишь от ангела — все серые.

Люди зазнались, рассуждал чёрт. Их не интересует ничто, кроме ничтожного собственного «Я» — и эту ерунду они готовы раздуть до божественных размеров. Ага, уже. Человеку всегда хотелось стать богом, но эти далеки не то, что от божеской — даже от собственной, человечьей сути.

Вот всем этим чёрт и раздувал мехи, пока выковывал на адском огне клинок из болезненных амбиций, тщеславия, гордыни, презрения к людям, иногда переходящего в маленькую ненависть, их будничного хамства и страстной жажды секса и денег — больше денег, чем секса.

Чёрт закалил готовый меч в крови расстрелянной в разборках по понятиям братвы — и поцеловал клинок.

Меч получился дивно.

Он имел форму катаны — а как же! — длину сто тридцать сантиметров (удесятерённая чёртова дюжина!) и лезвие шириной в шесть пальцев. Простую гарду чёрт увеличил до размеров сплюснутого блюдца и щедро украсил сияющими рубинами, а на конце рукояти красовался массивный золотой череп с громадными рубинами в глазницах, держащий в зубах тонко кованую розу.

Чудовищная штуковина помещалась в чёрные глянцевитые ножны, тоже покрытые сплошь черепами, розами, рубинами, звёздами и бабочками. Вся конструкция весила килограммов пять с добрым гаком.

Убить кого-либо этим мечом в фехтовальном поединке было невозможно, что понимал любой здравомыслящий человек с первого взгляда. Меч воплощал в себе идеалы пацифизма. Идиот, по невежеству и недоумению попытавшийся нанести этим мечом удар, в лучшем случае, при благоприятном расположении светил и общем везении, ограничился бы вывихом кисти. В худшем — он избавил бы врага от хлопот, отрезав себе голову. Чёрт сбалансировал меч таким образом, что сам сэр Ланселот не смог бы поручиться за направление и силу удара, как не возьмись за рукоять.