— Когда закончишь уборку, приберешься у меня в кабинете. Я хочу продать кое-какие книги. Сложишь их в коробки и отнесешь вниз.
Кипы книг, снятые с полок, которые тянулись вдоль стен кабинета мадам, громоздились по углам. Эйприл удивилась. Почему мадам продает свои столь ценимые ею книги? Но спросить она не осмелилась. Наверное, это имеет отношение к тому, с каким озабоченным видом мадам смотрит на нее поверх гроссбуха.
— Сядь, Эйприл, — со вздохом сказала мадам и откинулась на спинку кресла.
Эйприл присела на краешек указанного ей стула и стала ждать, пока хозяйка прикурит сигарету.
Мадам Вивьенн Деверо была требовательной и резкой, но при этом весьма красивой женщиной. Высокие скулы, характерный для француженок большой рот и бледная кожа. Несмотря на морщинки вокруг глаз и рта, она до сих пор сохранила привлекательность. Белокурые волосы поседели, но взгляд холодных голубых глаз по-прежнему был как у юной девушки. Эйприл всегда восхищалась тем, какой у мадам гордый вид. Годы, проведенные среди аристократов, не прошли даром и оставили свой след. Мадам в молодости была знаменитой куртизанкой и сейчас все еще выглядела и держалась как леди. Эйприл разбирало любопытство: почему мадам живет здесь, в этом публичном доме, вместо того чтобы наслаждаться яркими, остроумными беседами в каком-нибудь парижском салоне и сопровождать европейских высокопоставленных особ? Ее место там. Но мадам никогда не говорила о том, какие события перевернули ее жизнь и привели к бедственному существованию в вонючем борделе Уайтчепела.
— Avril… dis-moi. Qu’est-ce que tu as dеcide?[1]
Хотя Эйприл родилась в Англии, но ее отец был французом, и она единственная в публичном доме могла говорить с мадам Деверо на ее родном языке.
Эйприл покраснела.
— Простите, мадам. Я благодарна вам за предложение, но я не хочу работать, как другие девушки.
— Почему? — недовольным тоном осведомилась мадам.
— Я… стесняюсь.
— Застенчивость пройдет. Это первая потеря в нашей профессии.
— И я не такая красивая, как остальные девушки.
Мадам выпустила тонкую струйку дыма и улыбнулась:
— Скромность — это вторая потеря.
Эйприл заерзала на стуле. Какую еще отговорку придумать?
— Я не хотела бы оскорбить вас, мадам, но… я не таким способом хочу зарабатывать на жизнь.
Мадам в изумлении уставилась на Эйприл.
— Ты предпочитаешь вонь судомойни?
— Нет, мадам.
Эйприл не могла сказать этого хозяйке, но уж лучше вонь, чем ложиться под любого мужчину, у которого найдется несколько лишних монет.
